— Дорогие друзья и уважаемые гости. Товарищи. Сегодня на наш праздник приехал Член Политбюро и секретарь ЦК КПСС Михаил Андреевич Суслов и я с большим удовольствием передаю ему слово.
Все присутствующие захлопали и Суслов подошёл к микрофону. Его речь, которая длилась минут десять, я приводить не буду, так как это была сплошная партийная агитка, сдобренная многочисленными цитатами классиков марксизма-ленинизма. Но народ слушал и внимал его словам. На нас были направлены два юпитера, которые стояли довольно близко от нас. Поэтому они не только немного нас слепили, но очень сильно нагревали воздух. Было даже чуть-чуть жарко, но Суслова это, наоборот, очень устраивало. Но вот он закончил и раздались бурные аплодисменты. Шесть восьмиклассниц подбежали к ступенькам лестницы и подарили Михаилу Андреевичу цветы. Он был рад такому вниманию со стороны молодежи. Суслов решил сказать ещё несколько слов в микрофон, видимо, поблагодарить девушек за цветы.
Но в этот момент я неожиданно почувствовал некую угрозу, центр которой находился очень близко от меня. Но никаких чёрных энергетических сгустков и эгрегоров вокруг не было. То есть живые люди, окружавшие нас, не представляли никакой опасности. Но что-то нам, всё-таки, угрожало и довольно серьезно. И тут я обратил своё внимание на левый юпитер, который стоял на треноге. Я вдруг ясно понял, что он сейчас упадёт прямо на Суслова.
— Все в стороны, — крикнул я и потянул влево Михаила Андреевича за руку.
Солнышко, наученная моим поведением во время нападения на нас террористов в Лондоне, мгновенно среагировала на мой крик. И более того, успела схватить Пастухова за рукав и оттащить его в другую сторону. Буквально через секунду этот софит упал прямо на то место, где только что стоял Михаил Андреевич. Да, если бы эта двадцатикилограммовая конструкция упала бы на него, то только сотрясением мозга или переломом позвоночника он мог бы и не отделаться. Осколки от стекла и лампы этого прожектора разлетелись в сторону зрителей, поэтому нас ими не задело.
Сразу поднялась суматоха. К Михаилу Андреевичу подбежала охрана, был вызван из машины сопровождения врач, который всегда там присутствовал, когда Суслов куда-либо выезжал. Осветителя, который стоял около злополучного юпитера, быстро увели и я ему не завидую. За такую халатность, чуть не приведшую к гибели второго лица в государстве, его обязательно отдадут под суд. После осмотра Суслова врач сказал, что с Михаилом Андреевичем всё в порядке и он чувствует себя хорошо. Глядя на его реакцию, мне показалось, что он даже испугаться не успел, так быстро всё произошло. Остальные были тоже в порядке. Молодец, Солнышко. Судя по траектории падения этой железяки, её бы не зацепило, но всё равно молодец.
Михаил Андреевич повернулся ко мне и сказал:
— Спасибо, товарищ Кравцов. Вы всегда оказываетесь в нужное время и в нужном месте.
— Я везучий, — ответил я, — и это выручает не только меня, но и тех, кто находится рядом.
Ну не мог же я при всех рассказать всю правду, да и камеры никто не додумался приказать выключить. Завтра Суслов меня, наверняка, вызовет к себе и попросит уточнить в деталях этот момент. Люди, стоящие перед импровизированной трибуной, громко обсуждали этот инцидент. Все прекрасно понимали, что это случайность, но за неё кто-то должен будет отвечать. Стойку микрофона не погнуло от удара, она просто отлетела в сторону. Я её поставил на место и постучал по микрофону. Он работал и я обратился к присутствующим:
— Попрошу минуту внимания. Ничего страшного не произошло. Никто не пострадал. Предлагаю продолжить наше торжественное собрание и предоставляю слово Первому секретарю ЦК ВЛКСМ Борису Николаевичу Пастухову. Поприветствуем его, товарищи.
Все захлопали и Пастухов, как ни в чём не бывало, подошёл к микрофону и произнёс речь о нашем молодежном Центре и роли комсомола в современной жизни страны. Потом он передал мне символический ключ от здания, а я его принял и поднял над головой, чтобы все его видели. Он был деревянный и небольшой, но это был ключ теперь уже от нашего Центра. Я его повешу на стену у себя в кабинете. Пастухову подбежавшие школьницы подарили цветы, а потом я пригласил к микрофону нашего завуча Людмилу Николаевну. Она рассказала обо мне и как я стал известным музыкантом. Все, а особенно ученики нашей школы, ей аплодировали и тоже вручили цветы. После неё слово взял я:
— Спасибо партии, правительству и комсомолу, под руководством которых было построено это замечательное здание. Там будет располагаться молодежный центр имени нашей музыкальной группы. Я, как генеральный директор этого Центра торжественно клянусь, что мы будем достойно здесь трудиться и учиться и воспитаем отличные кадры будущих строителей коммунизма. А теперь приглашаю Михаила Андреевича и Бориса Николаевича разрезать всем вместе символическую ленточку.
Все опять захлопали и мы тремя ножницами одновременно разрезали ленточку в трёх местах. Потом грянуло «Ура!» и сначала мы, а затем все гости, прошли в здание. Я туда так и не успел сегодня попасть, поэтому был приятно удивлён образцовым порядком и чистотой внутри. Мебели никакой ещё не было, но и без неё было всё красиво. Суслов и Пастухов немного прошлись по зданию, посмотрели, а потом засобирались обратно.
— На концерт мы не останемся, дел много, — сказал Михаил Андреевич. — Ещё раз тебе спасибо, что вовремя среагировал на опасность. Это у тебя очень хорошее качество всё делать вовремя. Я тут посмотрел документы, которые ты подготовил и подписал. Толково у тебя получается и очень идеологически выверено. Правильно, что сразу начал жёстко бороться с безалаберностью, очковтирательством и политической близорукостью. Успехов тебе, товарищ Кравцов.
С Пастуховым мы тоже тепло попрощались и я их проводил до автомобиля. А потом вернулся в концертный зал, куда Солнышко и Димка пригласили всех гостей и наших сотрудников. Там Серёга всё уже подготовил и мы сразу начали наш концерт. Естественно, четырьмя песнями мы от зрителей не отделались, нам пришлось исполнить десять песен и три из них на бис, но мы были к этому готовы. Шесть серегиных колонок было, конечно, маловато, но публика этого и не заметила. Для неё было главным, что они присутствовали на выступлении её любимой группы «Демо». А потом мне сообщили, что приехали обещанные Сан Санычем машины и мебель с оборудованием. Все дружно пошли это встречать и выгружать.
Приёмкой занимался Вольфсон и его помощники. Радость у всех по поводу того, что нам завезли мебель, просто била через край. Ведь теперь наш дом становился уютным и удобным. Часа два мы этим занимались, после чего наши кабинеты приобрели более-менее обустроенный вид. Главное, пологостью оборудовали два кабинета наших чекистов, которые сразу приступили к выполнению своих непосредственных обязанностей. Пока они будут заниматься своей писаниной, я решил отвезти Солнышко в МГИМО на занятия французским языком. Я предупредил всех, что мы отъедем часа на два. Вместо себя оставил командовать Александра Самуиловича.
Маша тоже напросилась с нами. Да пусть едет, мне то что. Хорошо Наташа всё понимала и не лезла особо на глаза. Но я часто ловил её украдкой брошенные на меня взгляды. В машине Солнышко сказала:
— А симпатичная эта Наташа и одета хорошо.
— Да, приятная женщина, — ответил я, понимая, что эта тема обязательно должна была возникнуть. — Главное толковая. Она ещё несколько своих подружек из ЦК переманила к нам. Завтра будут оформляться на работу.
— И смотрела на тебя так, что было понятно, что ты ей нравишься.
— Маш, — решил я идти ва-банк, — я тебе симпатичен?
— Спрашиваешь, — ответила Маша с заднего сидения. — У нас все девчонки в школе в тебя влюблены. Даже мелочь пузатая мечтает скорей подрасти и выйти за тебя замуж.
— А я этого и не знала, — ответила слегка обалдевшим голосом Солнышко. — Да, я заметила, как все наши на тебя посматривают.
— Вон и Маша посматривает. И Наташа, наверное, тоже. Я же уже говорил тебе, что я на них внимания не обращаю. Для меня есть только ты. На тебя вон тоже мальчишки как смотрят. Мне тоже тебя к ним ко всем ревновать?