Уф, первая атака отбита и с большой поддержкой Маши. Она сразу всё просекала и подыграла мне. Солнышко минут пять переваривала всю эту информацию молча и я её не перебивал. Сегодня по «Маяку» стали крутить оставшиеся наши пять английских песен, среди них и солнышкину «Believe» и мою французскую «Belle». Ох, что сейчас в стране начнётся. Наконец Солнышко, тоже прослушав наши песни, сказала:
— Я, получается, тебя ко всей стране собралась ревновать?
— Получается, что так, — ответил я. — Но это нормально. После выхода наших последних двух песен мы станем настоящими кумирами в нашей стране. Поэтому придётся терпеть всенародную любовь.
— Ладно, я поняла, что была не права. Сама теперь жалею, что затеяла этот разговор.
— Ничего, проехали. Вон Маша тоже вся за тебя испереживалась. Пойми, мы не можем с тобой находиться в вакууме. Нас окружают тысячи людей, которым мы нравимся, а многие из них в нас влюбляются. И это не повод для ревности. Договорились?
— Договорились. Постараюсь больше не ревновать тебя ко всем девушкам и женщинам.
Всё, я отмазался и Машу полностью отмазал. Но это, видимо, не последний такой наш разговор. Надо быть ещё аккуратнее и внимательнее в мелочах.
— Я тебя через часа полтора заберу, — сказал я Солнышку, когда мы подъехали к институту. — Сама дойдёшь?
— Дойду, — ответила моя русалка. — А вы сейчас куда?
— В ВААП, а потом за тобой. Так как Маша сегодня с нами, то дома вы обязательно позанимаетесь.
— Опять заниматься. Я после лингафонного кабинета буду опять никакая.
— До экзаменов осталось всего восемь дней. Надо как следует подготовиться.
— Хорошо. Будем с Машей готовиться.
Я поцеловал Солнышко и она пошла в сторону входа в здание МГИМО.
— Мы правда в ВААП едем или как? — спросила Маша с надеждой в голосе.
— Или как, — ответил я и хитро прищурился. — Ты вчера на что-то намекала вечером?
— Ура! Я тебя люблю! Поехали скорее. А, кстати, куда поедем?
— А поехали опять в «Россию». До неё ближе, чем до Юго-Западной.
— Классно. Вот бы наш номер был свободен. Он мне даже иногда снится, ведь я там стала женщиной.
— Сейчас позвоню и узнаю.
Я набрал номер телефона моей знакомой из бюро пропусков и нам повезло. Тот номер-люкс, в котором мы были, оказался свободным до вечера и мне его могли выделить на час и, конечно, не бесплатно. Маша радовалась, как ребёнок. Когда мы подъехали к гостинице, я достал из бардачка две бейсболки и две пары солнцезащитных очков. Я теперь всегда вожу их с собой для себя и для Солнышка, чтобы не быть узнанными прохожими, когда мы куда-то с ней идём вместе. Вот опять эта маскировка пригодилась, только уже для другого дела.
В номере мы сразу побежали в спальню и устроили очередной секс-марафон. Маша действительно очень соскучилась по мне и была ненасытна. Она так самозабвенно вертелась на мне сверху, что в какой-то момент я случайно почувствовал, что презерватив лопнул, но я успел вынуть своего друга до того, как кончил. Вот засада. Маша, правда сначала ничего не поняла, а потом удивилась.
— Вот это мы дали жару, — засмеялась она, — даже резинка не выдержала.
— А если бы я не успел? — спросил я эту веселящуюся школьницу-любовницу. — Залетела бы и что тогда?
— Родила бы, конечно. Я от тебя готова родить хоть сегодня, но ты всё время предохраняешься.
— Вот что мне с вами делать? Солнышко тоже всё время ребёнка хочет и ты туда же. Да мне за такое дело точно по шее дадут. Вы же ещё малолетки, да и я вместе с вами.
— Да я никому и не скажу, что это твой ребёнок. Уеду летом в деревню, останусь там и рожу в местной больнице. Я слышала, что у них там несколько таких случаев уже было.
— Вот ты хитрая какая, всё уже продумала. Ладно, будем надеяться, что я успел и ни капли внутрь не попало. Одевайся давай. Слушай, а когда у тебя месячные начнутся?
— Дней через пять должны придти. А тебе зачем?
— Теперь пять дней буду переживать из-за этого.
— А я надеяться.
— Вот ты чудная. Сама ещё ребёнок и хочет родить ребёнка.
— Я не ребёнок, а женщина. И что ты вообще в этом понимаешь. Женщина, когда сильно любит мужчину, всегда хочет от него ребёнка. Это закон природы.
— Ладно, давай одеваться, законница. Солнышку скажем, что я дозвонился преподавателю вокала и мы поехали к ней на прослушивание. Кстати, как проходят твои занятия с Лидией Петровной?
— Хорошо. Она довольна мною, потому, что я стараюсь. Завтра у нас очередные занятия. Я была с вами на последнем концерте и сегодня на вас посмотрела, после чего мне ещё больше захотелось стать звездой. Твоя песня, которую ты мне в этом гостиничном номере подарил, точно станет хитом. Я её часто напеваю.
— Смотри, чтобы её никто не услышал. Я её не регистрировал, а надо бы.
— Что, я не понимаю, что ли. Этой мой пропуск на звездную сцену и никому я её не отдам.
Мы быстро собрались и поехали за Солнышком. Маша сидела счастливая, но это мы спишем на удачный визит к репетитору. Я, как и вчера, поднялся за Солнышком и забрал её из лингафонной кабинки. Судя по моей подруге, она сегодня не так устала.
— Уже привыкаю, — сказала она мне на мой немой вопрос, после того, как я её поцеловал. — Сегодня лучше получается. А ты как съездил?
— А я по дороге, — стал ей рассказывать я, пока мы спускались по лестнице и кивали проходящим мимо студентам, которые радовались и махали руками при виде нас, — позвонил по рекомендации Пугачевой одной известной частной учительнице вокала и она нас пригласила. Поэтому мы развернулись и поехали к ней.
— Ну и как Маша?
— Лидия Петровна сказала, что потенциал есть. Правда, дорого берет, но это фиг с ним. Главное, чтобы результат был. Я деньги вперёд за два месяца отдал. Маша счастливая сидит после нашего визита к ней.
— Это отлично. Теперь через год сможешь Суслову с Андроповым предьявить результат своей работы.
— Лидия Петровна сказала, что если Маша будет стараться, то может и через полгода всё у неё получится. И у неё есть ещё две девушки для нашего трио. Так что очень даже не зря съездили. А в ВААП я завтра заеду. И ещё я сочинил песню для совместного с тобой исполнения про дельфина и русалку.
— Ого, я помню утренние наши игры. Интересно, что у тебя на этот раз получилось.
— Вроде неплохо в голове звучит. И пока ждал Машу, то и для их будущего трио придумал песню. Правда, она ещё совсем сырая. Но пока вы с Машей будете заниматься на кухне, я посижу за синтезатором и постараюсь доделать её.
— Вот Маша обрадуется. А давай попросим её спеть?
— Давай. Ладно, вон Маша у машины радостно топчется, не может усидеть спокойно. Надо нам будет как-нибудь в бассейн «Чайка» зайти поплавать. Завтра возьмём с собой плавки и купальник. А вот про шапочки я не помню, покупали мы их с тобой в Лондоне или нет.
— Я много чего покупала. Поищу дома.
Маша сразу стала рассказывать Солнышку ту историю, как мы первый раз приезжали к Лидии Петровне. Мы с ней так договорились и она придерживалась этого сценария. Солнышко ничего не заподозрила и мы поехали в наш Центр, чтобы проверить, как там идут дела. Своему знакомому, которого я собирался взять к себе сторожем, я ещё утром позвонил и он со старым сторожем открыли мне ворота. Внутри периметра, сбоку от здания Центра, стоял новенький, теперь уже наш, «Икарус», вокруг которого ходил Димка и какой-то мужчина, видимо, водитель. Машин с мебелью видно не было, значит их все разгрузили и они уехали. Димке я сказал, чтобы завтра на «демоакцию» взял «Икарус». Он солиднее смотрится и вместительнее, чем два «рафика» будет.
Внутри Центра, в холле, уже стояли банкетки. Всё это напоминало нашу школу, только теперь это был наш второй дом. Наши школьные помощники уже разъехались и было относительно тихо. Мы поднялись в мой кабинет. В приёмной сидела Лена, которая первое время взяла на себя роль нашей с Вольфсоном секретарши. Мой кабинет был почти укомплектован. Подошёл Александр Самуилович и сказал, что шкаф и сейф привезут завтра. Два сейфа, которые привезли сегодня, он отдал чекистам.