— Вот какая у нас молодёжь растёт, — сказал улыбающийся Брежнев. — И англичан спасает, и членов Политбюро тоже. Мы тут с товарищами посовещались и решили тебя, Андрей, тоже наградить. Негоже отставать от англичан. Товарищ Суслов рекомендовал представить тебя к высшей награде СССР ордену Ленина за спасение иностранных граждан и я полностью его в этом поддерживаю. А вот за спасение товарища Андропова тебе полагается медаль «Золотая звезда». Юрий Владимирович просил наградить тебя без официального вызова в Кремль, поэтому мы пошли ему на встречу и решили это сделать сейчас. Так как я являюсь Председателем Президиума Верховного Совета СССР, а рядом сидит секретарь Президиума Верховного Совета СССР товарищ Георгадзе, мы это можем сделать прямо здесь. Михаил Порфирьевич, как вы считаете, мы ничего не нарушаем?
— Нет, — сказал сначала неизвестный мне, а теперь ставший очень даже известным товарищ Георгадзе, — все процессуальные нормы соблюдены.
— Тогда давайте, подписываем указы, которые вы подготовили и вы поставите печать на наши с вами подписи.
Леонид Ильич одел очки и подписал два указа о моем награждении. Я сидел ни жив, ни мертв. Андропов мне подмигнул, мол не тушуйся. Ага, легко ему намекать. У него такие государственные награды уже есть, а у меня за две жизни они первые. Георгадзе тоже подписал указы и поставил на них печати. Затем он достал три красных футляра и передал их Суслову, который открыл сразу все три. Я от удивления сделал круглые глаза.
— Ты удивляешься, почему два ордена Ленина? — спросил меня улыбающийся Брежнев, довольный произведённым эффектом. — Так как ты теперь Герой Советского Союза, тебе полагается орден Ленина и медаль «Золотая Звезда». И ещё один орден Ленина за подвиг в Англии. Понял?
— Понял, Леонид Ильич, — ответил я, еле шевеля языком от охватившего меня волнения и встал. — Служу Советскому Союзу.
— Молодец, устав о награждении знаешь, только это касается военнослужащих, — сказал Суслов и вручил мне эти три футляра, грамоты Президиума Верховного Совета СССР к ним и орденскую книжку, где были вписаны мои три награды. — Вешать на брезентовую куртку награды не положено, поэтому на пиджак потом дома сам повесишь. Поздравляю.
— Спасибо. Оправдаю оказанное мне высокое доверие.
Все были веселы и добродушны, поэтому я быстро подошёл к Леониду Ильичу и подарил ему две наши пластинки для его внука. Он посмотрел внимательно на них и поблагодарил меня за подарок. После этого все пошли дальше праздновать удачную охоту.
— Леонид Ильич, — обратился Андропов к Брежневу, — разрешите этого героя-охотника я на пять минут у вас заберу.
— Только не очень долго, — ответил Леонид Ильич. — Я хочу ещё его несколько песен послушать.
Когда мы остались одни, Андропов поздравил меня с высокими наградами.
— Спасибо вам, — ответил я, — не ожидал я такого.
— Заслужил. А с наградами, это дело привычки. Второй раз, когда награждают, уже не так волнуешься.
— Если ещё наградят, то сравню ощущения.
— Если вторую «Золотую звезду» получишь, то тебе на родине бронзовый бюст поставят.
— Ого, вот это да. Но до этого мне ещё далеко. Я хотел вас спросить, как там сбитый корейский лайнер?
Ночью в четверг 20 апреля 1978 года авиалайнер Boeing 707-321В южнокорейской авиакомпании Korean Air Lines (KAL) совершал пассажирский рейс по маршруту Париж — Анкоридж — Сеул, когда, значительно отклонившись от курса, оказался над Кольским полуостровом, тем самым нарушив воздушную границу СССР. Там он был перехвачен и, после попыток заставить его добровольно приземлиться, в 21:45 был обстрелян ракетой воздух-воздух Р-8 советским истребителем-перехватчиком СУ-15. Ракета взорвалась возле второго двигателя, повредив его и оторвав часть левого крыла длиной три метра, и, из-за полученных в результате обстрела повреждений фюзеляжа и разгерметизации салона, самолёт совершил вынужденную посадку на лёд озера Корпиярви в Карельской АССР. Но всего этого я Андропову говорить не стал, он и сам об этом прекрасно всё знает и без меня.
— А ты откуда знаешь? Ах, да, кому я задаю этот вопрос. Разобрались с ним, всех отпускаем и будем требовать сто тысяч долларов за содержание пассажиров.
— Не заплатят, а самолёт оставят, чтобы не тащить в Корею.
— Понятно. Я хотел тебя спросить, есть ли какая дополнительная информация по покушению.
— Нет. Но я почувствовал, что того, кто в вас стрелял, больше не существует.
— Это как? Его убили?
— Похоже на то. Я его больше не ощущаю среди живых.