— Добрый день, — поздоровалась она со всеми нами одновременно. — Мы рады приветствовать вас на борту нашего Ил-62М.
Да, отвыкли мы от русской речи. Но, всё равно, приятно её услышать вновь.
— Спасибо, — ответили мы все по-русски и засмеялись.
В самолёте нас сначала разделили, так как мы летели в разных концах самолёта, но я попросил стюардессу, если будет в нашем салоне первого класса свободное место, пересадить нашу Машу к нам. Похоже, после моей знаменитой песни про «стюардессу по имени Жанна» и недавней истории с нашим самолётом, летевшим в Нью-Йорк, я стал у «Аэрофлота» не просто легендой, но и настоящим живым талисманом. Ради меня стюардесса, да и весь экипаж, были готовы сделать всё. Поэтому Машу сразу усадили рядом с Серёгой и мы так весь перелёт и летели все вместе в первом классе.
За это пришлось подарить нашим бортпроводницам наш новый диск с автографами. А Маша подарила свой сингл с нашей совместной песней на обороте. Мы специально взяли несколько пластинок с собой, чтобы вот так дарить их нужным нам людям. Хотя я был кандидатом в члены Политбюро и мог просто приказать пересадить Машу к нам, но так поступить я просто не мог.
Нам было непривычно, что с нами рядом нет Ди. За совсем короткое время мы стали одной настоящей дружной семьёй.
— Придётся нам Ди учить русскому языку, — сказал я Солнышку и пристегнул ремень безопасности, так как загорелось табло с предупреждающей надписью.
— А мы, пока ты пропадал по своим делам, — ответила она, хитро улыбаясь, — её, потихоньку, учили. Только это секрет. Она сегодня должна встретить тебя фразой на русском языке. Но вот что она тебе скажет, я тебе не скажу. Это будет сюрприз.
— Классная девчонка, всё-таки, Ди, — услышав, о чем мы говорим, вставило через проход между рядами кресел своё слово Маша. — А в первом классе лететь лучше.
— Теперь только так и будем летать, — заверил я её и подмигнул, улыбнувшись, намекая, что у нас свой теперь первый класс есть и, практически, мгновенный, и, абсолютно, бесплатный.
Солнышко и Маша поняли, что я говорю о телепортации и тоже улыбнулись. А в это время самолёт начал взлетать, набирая высоту, и заложило уши из-за разницы давления. Но вот когда я с девчонками перемещаюсь их одной точки мира в другую, то ничего у нас не закладывает. И ещё я в этот момент подумал, что вдруг во время полёта случится авария и самолёт начнёт падать. Всякое в жизни бывает. Тьфу-тьфу, конечно, ну а если вдруг? Смогу ли я из летящего на большой скорости объекта переместиться в точку-якорь? Ведь сейчас у меня есть уникальная возможность проверить это.
Когда погасло табло, мы отстегнули ремни и я сказал Солнышку:
— Я схожу в туалет.
Она посмотрела на меня внимательным взглядом, но ничего не сказала. Кабинка туалета была, конечно, тесновата для моих экспериментов, но следующая возможность проверить мою идею на практике появится у меня только через десять дней. Поэтому, хотелось бы к такому дальнему и долгому перелету через Атлантику уже знать, смогу ли я всех спасти или нет. Прошлый раз, когда мы летели в Нью-Йорк, нам повезло, что проблему с двигателями удалось своевременно выявить и дотянуть самолёт до запасного аэродрома. А если в этот раз произойдёт что-то более серьёзное? Поэтому я, прежде чем начать действовать, оставил отпечаток перстня Соломона, в качестве «якоря», на стене туалета. Сюда никто не войдёт, пока кабинка будет закрыта. Поэтому ближайшие десять минут ко мне ломиться никто не станет. А мне больше и не нужно.
Надо пробовать и я сосредоточился на «якоре» в нашей московской квартире. Но ничего не получилось. Видимо, что-то мешало мне переместиться в эту точку. А если попробовать Гайд-парк? Он намного ближе сейчас находится от летящего самолета. Я сосредоточился ещё раз и опять осечка. Тогда остаётся только портал в подземелье моего замка, так как проверять виллу в Ницце вообще не имеет смысла. Если и портал не сработает, то получится, что моя идея для меня, пока, не реализуема.
Повторяю все подготовку в третий раз и открыв глаза, понимаю, что я стою в знакомом светящемся круге. Получилось!! Значит, я был прав и моё предположение не было настолько сумасшедшим, как могло показаться на первый взгляд.
— А ты настырный, — раздался в голове голос «наблюдателя».
— Ты же не хочешь ничего мне рассказывать, — мысленно ответил я.
— Сам уже многое можешь, а всё подсказки просишь.
— Я не знаю, что я могу. Поэтому тыкаюсь, как слепой котёнок в поисках матери. Мне нужна цель, к которой я должен стремиться. А я даже не знаю, к чему надо стремиться.
— Но ты же сам всего добился.