— Хорошо, Андрей, — сказал Брежнев. — И не принимай скоропалительных решений. Я тебя ценю и уважаю. А мы с товарищами обсудим этот вопрос.
— До свидания.
Я развернулся и вышел из кабинета. Пусть теперь сами решают, что им делать. Я прочитал последние мысли Брежнева и Андропова. Они были шокированы открывающимися перспективами победить американцев в гонке вооружений и понимали, что Суслов в этом плане не им помощник. Значит, пусть вправляют мозги этому идеологу, а не мне. Именно он заварил эту кашу, вот пусть теперь и расхлебывает. Я мог бы уничтожить Михаила Андреевича прямо там. У него случился бы инфаркт, но мне этого не надо. История отпустила ему положенный срок и я не хочу его менять.
Домой меня отвезли на той же машине. И вот он, мой дом. Теперь уже по-настоящему. Солнышко и Маша хлопотали на кухне. Маша, пока меня не было, быстренько сбегала в нашу кулинарию и ей там, как известной певице, отрезали несколько свиных отбивных на косточке. Запах стоял просто шикарный. Эти «кремлёвские старцы» меня каждый раз у себя голодом морят. Завтра ведь опять вызовут и снова даже чаю не нальют.
— Ну как всё прошло? — спросила Солнышко.
— Суслов за наше дворянство хотел исключить меня из партии, — ответил я, моя руки в ванной. — Но я ему устроил показательное выступление. Теперь Брежнев с Андроповым ему мозги вправляют.
— Вот это да! — воскликнула Маша. — Ты стал круче, чем Суслов.
— Я вам скоро расскажу одну историю, вот тогда вы поймёте, что я действительно крут. Как доехали, как Димка?
— Довёз хорошо, — похвалила моего зама Солнышко. — Вольфсона везти никуда не пришлось. Он свою шестёрку оставил на стоянке возле Шереметьево, только с другой стороны. Ребята просто помогли ему донести чемоданы до машины. Димка с «Серебром» уехали на Калужскую. Англичане зал увеличили, так что там теперь места много. Звонил Краснов, поздравил с возвращением и сказал, что на пресс-конференции будет много иностранных журналистов и что на него вышли люди из МИДа с просьбой устроить концерт для дипкорпуса.
— Три-четыре дня мы точно будем отдыхать. И не здесь, а в Ницце. Если и дадим концерт, то только в субботу и только в Кремлёвском Дворце съездов. Я за копейки теперь выступать не буду. Суслов, видите ли, будет наши деньги считать и одновременно из партии исключать. Не выйдет у него ничего.
— Ну и правильно, — вынесла свой вердикт Маша. — А в Ниццу я тоже хочу. Мне там очень понравилось.
— Вот и хорошо. Так, у нас есть полчаса. Я в душ и поедем в Центр. Из за Суслова я хожу немытый, но хоть дома поесть успел. Спасибо моим любимым жёнам. В качестве благодарности за вкусный ужин, завтрак готовлю я.
Они были совсем не против такого расклада. Вещи они пока не распаковывали, но я сказал, что они могут помяться и тогда их придётся гладить.
— Найдите наши десять дисков и столько же английских сувениров, — попросил я своих подруг перед тем, как уйти мыться, — Наши сотрудники, наверняка, все останутся на работе, поэтому придётся дарить им подарки. И нашим фанатам тоже двадцать пластинок нашего второго альбома приготовьте. Хорошо?
— Поняли, — ответили две мои красавицы.
— Не забудьте надеть бриллианты. Пусть иностранные журналисты видят, что советские музыкальные звёзды хорошо зарабатывают.
Самое милое дело с дороги — это баня. Но если нет бани, то сойдёт и душ. Выйдя из ванной, я обнаружил, что половина чемоданов уже разобрана. Вот что значит иметь сразу две жены. А была бы ещё Ди, то вообще бы уже закончили. Подарки были сложены отдельной кучкой и я их стал сортировать по пакетам. Закончив с этим, я помог девчонкам разобрать оставшиеся чемоданы и развесить всё в нашей гардеробной комнате. Да, под одежду пришлось выделить отдельную комнату. Если Суслова не угомонят, то телепортруемся в Ниццу. Там идеологией не занимаются, там отдыхают.
— Ого, сколько на вас бриллиантов, — поразился я своим подругам, которые, когда оделись, напомнили мне августейших особ на праздничном банкете у Елизаветы II. — Но получилось красиво.
Солнышко и Маша были довольны похвалой, а я доволен тем, что они довольны. Именно так и живут счастливые семьи. Спустившись на лифте вниз, мы сели в машину. В ней было всё непривычно. Отвык я за две недели. Поэтому трогался с места я аккуратно, но уже через две минуты чувствовал себя полностью уверенным в себе.