Вопрос с вновь созданной комиссией Андропову получилось решить легко, так как с Пельше у него давно сложились хорошие деловые отношения. Материалов на сотрудников милиции по превышению ими своих должностных полномочий, по коррупции в их рядах и даже по участию отдельных милиционеров в преступных группировках, у КГБ было много. Пельше был обижен на Брежнева и Щелокова за дело со спецталонами, поэтому правильно и своевременно поданные дополнительные материалы сделали из Пельше не просто товарища по Политбюро, но и активного сторонника самого Андропова в вопросе борьбы со Щелоковым. Как говорит русская пословица: враг моего врага — мой друг. Необходимо в ближайшее время подготовить дополнительную расширенную докладную записку для Пельше по всем этим вопросам. И прежде всего активизировать возбуждение уголовных дел против нарушивших закон сотрудников милиции. Пельше будет работать по этому делу сверху, а сотрудники КГБ будут чистить эти «авгиевы конюшни» снизу.
И он уже начал, сразу после четверга, этим активно заниматься. Были созданы специальные группы из оперативников КГБ, которые выезжали на места и помогали местным сотрудникам задерживать и этапировать в Москву арестованных подозреваемых работников местных отделений и управлений МВД. Перед этим Андропов встретился с Арвидом Яновичем и показал справку о подготовленных материалах на более чем двенадцать тысяч сотрудников милиции. Пельше полностью поддержал его и в результате Андропов заручился абсолютной поддержкой руководителя Комитета партийного контроля в этом вопросе. И вот уже второй день в Москву нескончаемым потоком привозили подследственных по уголовным делам, с материалами которых сразу знакомили членов комиссии Пельше. Прокуратура была полностью на стороне Андропова и Пельше, так как сама была недовольна работой МВД и лично товарища Щёлокова, что облегчало работу сотрудников его аппарата. Министерство внутренних дел ничего сделать в сложившейся ситуации не могло, так как руководила этим процессом коммунистическая партия, а не КГБ.
Ещё он вспомнил, как перед самим этим заседанием Политбюро отозвал в сторону Громыко и передал ему для ознакомления протоколы допросов Шевченко. Буквально через несколько секунд после начала чтения, Громыко побелел, как мел и спросил:
— Что ты собираешься с этим делать? — спросил министр с затравленным видом.
— Тебе решать, Андрей Андреевич. Могу сейчас на Политбюро поставить вопрос о предательстве твоего высокопоставленного сотрудника, а могу убрать обратно в сейф.
— Лучше, если ты, Юрий Владимирович, уберёшь эти протоколы подальше в сейф. Я согласен в ближайшее время поддержать твою кандидатуру в секретари ЦК и всегда быть активным сторонником во всех твоих начинаниях. Я думаю, что в качестве друга, я тебе буду более полезен, чем в качестве врага.
— Хорошо, я понял твою мысль и не буду обнародовать эти документы. Мы позже вместе решим, что делать с самим Шевченко.
Да, тогда был его двойной триумф, а после заседания его попросил задержаться Брежнев. Оставшись в комнате одни, Лёня спросил:
— Как тебе удалось так быстро раскрыть эти два громких преступления?
— Мои аналитики просчитали вероятности и пришли к однозначным выводам по первому и второму делу. На основе их выводов мы собрали необходимую информацию. Были составлены точные характеристики преступников и вот результат быстрой и слаженной работы нескольких управлений моего ведомства.
— Слушай, Юрий Владимирович, а что лично по мне западные разведки готовят что-то, ты не в курсе? Я до сих пор хорошо помню июньскую историю прошлого года в Париже, когда во время посещения Вечного огня у Триумфальной арки меня должен был убить снайпер, засевший на одной из соседних улиц. Твои ребята тогда хорошо сработали с французами.
— Нам стало известно о нескольких вероятных провокациях в отношении вас и даже есть информация о готовящемся покушении, — быстро просчитав ситуацию, твёрдо ответил он, — но точные данные о месте и времени будут готовы к концу следующей недели.
— Вот тогда давай подъезжай ко мне в Завидово и всё расскажешь. Я знаю, что ты не охотник, стрелять по зверям не любишь, но мы просто посидим на природе, воздухом подышим.
— С удовольствием, Леонид Ильич, приму ваше предложение.
Это была его третий триумф. Все видели, что только его одного оставил для личной беседы Брежнев, а это был ясный знак для всех, что он теперь в милости у САМОГО. И самое главное, что вопрос о снятии Щелокова поднял первым не он. а Кулаков и ещё шесть членов Политбюро поддержали это предложение, в том числе и он.