Глава 23
Сердце Николаса яростно забилось, кровь запульсировала в ушах.
Джейсон — двоюродный брат Бетси! Неужели он тоже Гуд? Значит, поэтому он так ненавидит Николаса?
Джейсон подошел совсем близко, его сверкающие глаза были теперь всего в нескольких дюймах от лица Николаса.
— Ты убил Бетси, — бросил он в лицо молодому Фиару.
Николас не отступил ни на шаг и смело выдержал взгляд Джейсона.
— Я не убивал твою сестру, — произнес он медленно и с достоинством.
— Если кровь Гудов смешается с кровью Фиаров, из этого может получиться только зло, ничего больше. Я — Гуд. Я знаю историю своей семьи. И мне известно, сколько зла Фиары причинили Гудам. Я предупреждал Бетси, что ваш род преследует злой рок, но она не слушала меня.
Николас опустил глаза и увидел, что пальцы Джейсона сжались в кулаки.
— Ударь меня, если от этого тебе станет легче, — предложил он.
Рут, все это время стоявшая у него за спиной, громко ахнула.
— Это не вернет Бетси, но все равно, ударь меня, — продолжал Николас, делая шаг по направлению к Джейсону.
Джойсон напряг мускулы, казалось, была видна каждая жилка. Вздувшиеся вены на лбу пульсировали.
— Берегись, Николас Фиар, — с тихой яростью сказал Джейсон. — Я обещаю тебе, что не оставлю тебя в покое, пока ты не уедешь из этого города.
С этими словами он повернулся и пошел прочь.
Николас осмотрелся. Люди, присутствовавшие на похоронах Бетси, смотрели на него — кто с осуждением, кто с испугом, кто с любопытством.
«Кто из вас носит фамилию Гуд? — хотел он спросить этих людей. — Кто из вас ненавидит меня только i потому, что моя фамилия — Фиар?»
Он смотрел на толпу, стараясь встретиться взглядом с каждым. Может быть, род Фиаров действительно преследует злой рок. Но он твердо знал, что не убивал Бетси. Это не он набил ей рот тестом и оставил ее задыхаться на кухонном полу. Нет, это сделал какой-то другой обитатель Темной Долины. Какой-то беспощадный и очень злой человек.
Толпа постепенно расходилась.
— Пойдем отсюда, — сказал Николас своей спутнице.
Разговаривать ему не хотелось, и он был очень рад, что за время их пути домой Рут не промолвила ни слова. Только когда они дошли до железных ворот дома Мэннингов, Рут взяла его за руку, посмотрела на него своими безжизненными глазами и сказала:
— Мне очень жаль.
Рут открыла ворота, и Николас последовал за ней к дому.
— Он же ничего обо мне не знает, — вдруг вырвалось у него.
— Кто?
— Джейсон Гуд. Он не знает, что девичья фамилия моей матери была Гуд. Такая же, как у него.
— Но почему ты ему не сказал об этом? — спросила Рут.
— А почему я должен ему что-то объяснять? — взорвался Николас. — Он у меня ничего не спрашивал, когда обвинял меня в смерти Бетси. Все в этом городе словно сговорились ненавидеть меня — хотя большинство из них не сказали со мной ни одного слова.
— Совсем не все, — тихо сказала Рут.
Николасу немедленно стало стыдно.
— Нет, конечно. Ты права. Ты и твой отец всегда были очень добры ко мне.
— Отец очень тебя уважает, — продолжала Рут. — Он хочет обучить тебя всем премудростям лесопильного ремесла.
«Она права, — подумал Николас. — Я останусь в Темной Долине и буду работать на мистера Мэннинга до тех пор, пока не выплачу все долги за землю Фиаров. Тогда я отстрою усадьбу — такую большую и богатую, что никто никогда не сможет забыть о существовании нашей семьи».
Рут открыла дверь, и они вошли в дом. Николас помог ей снять пальто, и ему показалось, что она снова покраснела.
«Бедная Рут, — подумал Николас. — Она совершенно не привыкла к знакам внимания со стороны мужчины».
— Я пойду проверю, как там отец, — пробормотала Рут, глядя в пол.
— Спасибо тебе за то, что ты была со мной на похоронах, — сказал ей вслед Николас. Рут кивнула в знак того, что она услышала и оценила эти слова.
Юноша повесил пальто Рут на крючок и снял свое пальто.
Вдруг со второго этажа послышался громкий крик ужаса и отчаяния.
Рут!
Николас выронил пальто и ринулся вверх по лестнице.
Рут бежала ему навстречу, лицо ее было белое как бумага, по щекам лились слезы. Николас схватил ее за плечи:
— Что случилось? Что такое, Рут?
— Мой отец… — начала она, и губы ее задрожали: — Папа умер!
Глава 24
Несколько часов спустя Николас сидел рядом с Рут на диване в гостиной. В руках у нее была чашка с чаем; она сжимала ее так крепко, что суставы ее пальцев побелели.
Николас не знал, что ей говорить, поэтому они просто сидели в молчании. Он вспоминал все, что произошло с момента его появления в Темной Долине. Слишком много смертей!
— Я должна тебе кое-что сказать, Николас, — произнесла вдруг Рут, не отрывая взгляд от чайной чашки, и надолго замолчала.
— Что? — прервал наконец ее молчание Николас.
— Я не знаю, как начать, — призналась Рут. Николас тяжело вздохнул.
Он хотел побыть один, спокойно подумать, что делать дальше. Но оставить в одиночестве Рут, которая только что потеряла единственного родного человека, он не мог.
— Скажи мне, — произнес он как можно терпеливее.
— Последнее желание моего отца было, чтобы я вышла за тебя замуж, — выпалила Рут на одном дыхании.
— Что-о-о?
— Я тоже была потрясена, — Рут наконец поставила чашку и повернулась к Николасу. — Вчера вечером я сидела у его постели и держала его за руку. Он настаивал, что скоро умрет. Я попросила его не говорить глупостей, но он все равно не останавливался. Он сказал, что если с ним что-нибудь случится, он бы хотел, чтобы ты женился на мне.
Николас покачал головой и уставился на носки своих ботинок. «В ее голосе — такая боль, — подумал он. — Я знаю, что ей сейчас непросто, и не хочу делать ей еще больнее. Но я не могу на ней жениться».
Ему была противна даже мысль о том, чтобы прикоснуться к Рут. К ее холодной, влажной змеиной коже. А от одного взгляда в ее рыбьи безжизненные глаза его тошнило.
«Нужно сказать ей о Розалин, — подумал Николас. — Она должна это понять. И тогда она ни за что не догадается, что я не женился бы на ней, даже если был бы свободен».
Рут сложила руки на коленях и судорожно сжала их:
— Я знаю, что ты меня не любишь. И я тебя тоже не люблю.
Николас в удивлении уставился на нее. «Может быть, она сама не хочет выйти за меня замуж!»
Сейчас он попробует убедить ее, что ее отец никогда бы не благословил ее на брак без любви. Николас почувствовал, как испытываемое им напряжение постепенно спадало.
— Но мы можем быть хорошими друзьями и компаньонами, — продолжала Рут. — У меня куча денег, так что об этой стороне жизни тебе беспокоиться не придется.
И она с безмолвной мольбой посмотрела на него. Николас встал и проследовал к потухшему камину.
В голосе Рут было столько печали! Он знал, как одиноко ей будет в этом огромном и пышном доме одной, без семьи. Но он ничем не мог ей в этом помочь.
Юноша повернулся к Рут и посмотрел ей прямо в глаза.
Он решил пока не говорить ей о Розалин. От этого Рут станет только хуже.
— Прости меня, — сказал он вслух. — Но я думаю, что ни ты, ни я не сможем обрести счастье в этом браке.
— Наверное, ты прав, — вздохнула Рут. — Но я должна была сказать тебе об этом. Я стольким обязана своему отцу.
— Я готов помочь тебе чем угодно, — испытывая невероятное облегчение, сказал Николас. — Ведь я тоже многим обязан твоему отцу. Он был так добр ко мне.