Свиридов явился в назначенное время, весь всклокоченный, румяный и мрачный.
- Здравствуйте, Лидия Лаврентьевна, - поприветствовал он директора. - Я пришёл обсудить с вами одно важное решение. Поймите меня правильно, оно далось мне нелегко, но продолжать здесь работать после всего случившегося я не могу. Прошу подписать моё заявление об увольнении. Простите, что так вышло, - он положил на стол Кулаковой лист, где ровным, аккуратным почерком была выведена просьба освободить его от занимаемой должности по семейным обстоятельствам.
Кулакова не верила своим глазам.
"Так бы все мои проблемы разрешались", - с облегчением подумала она.
- Надеюсь, - продолжил Глеб, - вы войдёте в моё положение и поймёте, что после смерти Ани... - он запнулся, но нашёл в себе силы закончить,- я не смогу здесь работать.
- Конечно, Глеб Максимович, я все понимаю и претензий к вам не имею. За трудовую не переживайте.
- Спасибо, - Глеб слабо улыбнулся.
- Само собой вы понимаете, что дом придётся вернуть?
- Без вопросов, - кивнул Глеб. - Я и сам собирался уехать из деревни, уже в начале июля меня здесь не будет.
Кулакова кивнула.
- Ну, всё, - Глеб встал. - Уж не знаю, увидимся ли мы снова, поэтому желаю вам удачи и ещё раз извиняюсь за неудобства, которые вам доставил.
"Извинений мало, Глебушка", - подумала Кулакова, а вслух сказала:
- Очень жаль, что вы уезжаете. Берегите себя.
- До свидания, - Глеб направился к выходу, но у самых дверей вдруг замер. - Чуть не забыл, Лидия Лаврентьевна. По поводу моих книг. Я долго собирал эту коллекцию, но сейчас не хочу таскать её за собой по всему свету. Не знаю, где устроюсь и буду жить, а тут ещё возить с собой несколько связок толстых фолиантов. Поэтому я решил подарить их школьной библиотеке. Попросите мальчишек прийти и перенести их.
- Могу ли я принять такой подарок? - иронично заметила Кулакова, удержавшись употребить слово макулатуру. Глеб, похоже, заметил насмешку.
- Книги и правда ценные. Попросите Павла Андреевича в них разобраться, он знает им цену. Настаивать не буду, просто оставлю их в шкафах, поступайте, как знаете.
- Спасибо вам ещё раз, Глеб Максимович.
Глеба задел тон Кулаковой, он ничего не ответил и ушёл. Оставшись одна, Лидия Лаврентьевна облегченно вздохнула. Одна проблемой меньше. Теперь нужно поговорить с Весницким. Решив не откладывать дело в долгий ящик, Кулакова сама направилась домой к бывшему историку.
Весницкого она застала у себя на дворе, затачивавшим топором какие-то колья.
- Павел Андреевич! - окликнула она его, встав у калитки. - Здравствуйте.
Весницкий посмотрел в её сторону, отложил топор, подошёл ближе.
- Добрый день, - ответил он и вопросительно посмотрел на Кулакову.
Повисла неловкая пауза. Кулакова растерялась и не знала, как попросить Весницкого вернуться. Долго молчать было нельзя, поэтому выпалила первое пришедшее в голову:
- Понимаете, Глеб Максимович уезжает из деревни и нам нужен историк, подменить его на время. Я вспомнила, что вы не хотели уходить, держались за работу, вот и решила, а почему бы вам не выручить школу?
Весницкий презрительно усмехнулся.
- Не навсегда, только на время, - продолжила Кулакова. - Я просто не успею отыскать учителя за оставшиеся два месяца.
- А не вы ли, Лидия Лаврентьевна, мечтали избавиться от меня? - прямо спросил Весницкий.
Кулакова нахмурилась. Оправдываться перед полоумным стариком она не собиралась.
- Если не хотите, так и скажите. Значит, историю будет вести кто-нибудь ещё. Всего доброго, Павел Андреевич, - категорично заявила она и собралась уходить. Весницкий, однако, окликнул её.
- Погодите. Я не сказал нет. Конечно, я помогу школе, но хотелось бы внести ясность в наши будущие профессиональные отношения. А Глеб Максимович куда податься решил?
- Заявил, что уезжает, - ответила удовлетворенная Кулакова. - Значит, я могу на вас рассчитывать?
- Можете, - кивнул Весницкий.
- Тогда жду вас в конце августа в школе.
- Обязательно, - подтвердил Весницкий.
- И ещё по поводу каких-то книг. Глеб решил оставить их нам и сказал, что вы разберётесь с тем, куда их пристроить.
- Он оставляет книги?
- Да, библиотеке. А они точно нужны или очередная порция макулатуры?
- Нет, книги и правда редкие, нужно будет забрать, - заявил Весницкий. - В любом случае, я поговорю с Глебом Максимовичем перед отъездом.
- Вот и славно, решите этот вопрос самостоятельно, - сказала Кулакова и, распрощавшись с историком, ушла.
Весницкий вернулся к своим кольям, выбрал самый острый и продолжил его затачивать. Как он и ожидал, Глеб уезжает. Времени у Весницкого меньше, чем он думал. Звук ударов топора доносился со двора Павла Андреевича до самого вечера.
...
- Привет Глеб.
- Павел Андреевич? Я вас со дня похорон не видел.
- Близкими друзьями нас не назовешь.
- Простите, что не навещал. Вы позвонили по телефону, который я вам дал?
- Нет, Глеб, не позвонил. Когда приключилась бед,а все сам понял. Ты прости, это помутнение какое-то было.
- Вы точно сейчас чувствуете себя хорошо?
- Точно-точно. Говорю же, помутнение. Начитался журналов, которые ты мне дал. Я человек впечатлительный, всякая ерунда в голову лезла. В общем, теперь не хочу это обсуждать. Да и не о себе поговорить пришёл. Слышал, ты уезжаешь?
- Да, собираюсь?
- А когда?
- Сегодня-завтра планировал.
- А можешь подождать числа до второго-третьего?
- В принципе могу. А вам зачем?
- Да по поводу твоих книг. Директриса-то наша ко мне приходила, просила пока она тебе замену не подыщет временно занять прежнюю должность, ну я и согласился. И про книги рассказала, которые ты решил школе подарить. Я ребят собирался взять да их перенести, но лучше при тебе это сделать, чтобы ничего не потерялось, и можно было составить хоть какой-то список.
- Если это так необходимо, я задержусь.
- Вот спасибо. Тогда до встречи.
- До свидания, Павел Андреевич.
...
Весницкий закончил точить мясницкий нож, слегка прикоснулся к лезвию, боли не почувствовал, но из разреза заструилась тоненькая капелька крови. Он облизал палец, удовлетворенно хмыкнул, завернул нож в газеты.
Он вышел на улицу и направился по просёлочной грунтовой дороге, ведущей к лесу. Молодежь любила отдыхать в этих местах на каникулах. Чем тут занимались, догадаться было не сложно, глядя на кострища, валявшиеся у опушки битые бутылки и использованные презервативы. Подходить близко к лесу Весницкий не стал, остановился у кизилового дерева, под которым рос мелкий кустарник. Там он и спрятал сверток. Чтобы не забыть место, ухватил широкий плоский камень и установил рядом с кустом. Дело сделано, оставалось дождаться завтрашнего дня.
...
Глеб оставил себе только самые дорогие вещи - альбом с фотографиями, томик стихов Некрасова и "Происхождение крепостного права..." Ключевского. Помимо этого он забрал одежду и обувь, уместившиеся в двух небольших коробках, матрац и подушку. Разобравшись с книгами, он уложил свои пожитки в "Москвич" и собирался уже уезжать, когда Весницкий, дававший указания ребятам, вернулся к воротам его дома.
- Погоди, Глеб Максимыч! - крикнул Весницкий. - Вылезай из машины. В самом деле, уезжаешь, как неродной. Пошли, выпьем, провожу тебя как следует.
- Извините, но мне ехать надо.
- Не по-людски это, Глеб. Как будто от нас убегаешь. С Митькой Астаховым не попрощался, меня обижаешь. Не дело это. Не заставляй тебя упрашивать.