Почти три месяца назад пришли корабли из остатков Седьмого флота, взявшие на борт пару тысяч беженцев из Калифорнии, бежавших от вакханалии чёрных и латинос. А там набрался ещё тот контингент. Пока столовались из стратегических запасов, Моника лихорадочно искала возможности пополнения продовольствия, но отчёт всех разведгрупп поставил окончательную жирную точку на надеждах — продовольствия нигде нет. Остатки местных арабов в ужасе разбежались по своим укромным местам, боясь любого человека не из их клана или семьи, как огня на нефтяной скважине — подцепить Чуму и заразить своих близких не хотелось никому. В Европе давно уже бродят полубезумные орды африканос и арабов, там вовсю процветает каннибализм — местных фермеров схарчили вместо посевов сельскохозяйственных культур. Африка тоже мертва и бесплодна. Южная Америка? А кто там ждёт гринго? Тем самим бы выжить… Да и сражаться за ресурсы, с местными в сельве Амазонки, то ещё удовольствие.
С приходом остатков Шестого флота продовольственный вопрос стал просто катастрофическим — на урезанный паёк и то всем не хватало, а тут ещё гражданская шушера голову подняла — их нужно кормить в первую очередь. Ага, аж бегом! И среди старших офицеров только она имеет чин адмирала. А остальные ходят и опускают глаза, прячась за её юбку. И это мужчины? Впрочем, социальная политика в Штатах давно уже сделала из мужчин лишь жалкое подобие. Наверное, спецназ, лётчики и некоторые ещё службы — там остались настоящие мужчины, а остальные… Так…
Моника вздохнула и продолжила читать отчёты разведгрупп. Ничего… Ничего такого, что могло послужить спасением. Что-то кольнуло в голове, и на ум пришла старая новость, ещё прошлого года. Тогда радиослужба перехватила переговоры русских и сербов. Точнее — сербы экстренно передислоцировались куда-то вглубь России. Там упоминалось что-то о Чуме, но она просмотрела тот отчёт вскользь — тогда это было неважно — на повестке дня стояли другие вопросы, требующие безотлагательного решения, а вот сейчас эту информацию следовало бы прояснить. Контр-адмирал снова нажала кнопку вызова секретарши.
— Да, мэм.
— Мэри, найдите мне отчёт службы радиоперехвата за последний квартал прошлого года… Там было что-то про исход сербов вглубь России… Я точно помню, что наша радиослужба докладывала об этом.
— Есть, мэм, сейчас поищу. Здесь коммандер Сток ожидает… — девушка замерла, ожидая дополнительного приказа.
— Пусть заходит, — разрешила Свифт.
Через минуту в кабинет вошёл коммандер Сток — командир крейсера УРО CG-63 «Cowpens». Уже три месяца Джеймс и Моника были любовниками. Контр-адмиралу понравился умный, в меру инициативный и мужественный во всех отношениях командир тактической группы. В старые времена её бы списали вчистую за такую аморалку, но сейчас только слепой не видит взаимоотношений среди военнослужащих практически всех служб и разных званий. Жизнь такая — многие потеряли всех близких, постоянно находясь в стрессовом состоянии, так кому сейчас нужна эта мораль? Вот и превратились корабли в общежития, где жили не только парами, но и целыми семьями — со всеми домочадцами, успевшими эвакуироваться.
— Проходи, садись, — пригласила она его.
— Судя по твоему замученному взгляду, дела наши не ахти… — покачал он головой.
— Чёрт бы побрал эту Чуму и БЛМ в придачу! — хлопнула она ладонью о стол. — Да ещё эти сраные беженцы! Ладно часть из них нормальные члены семей, но вся эта богема и приближённые к верхушке власти!.. Хочется взять какой-нибудь катер и свалить от всего этого безумия…
— Ты не такая, — снова покачал головой коммандер.
— Джеймс, вот за что мне эта головная боль? Чем я виновата, что моё звание осталось самым старшим во всём американском флоте?
— И в армии тоже. Генерал Кук умер вчера вечером. Моника, ты осталась старшей везде.
— Эпидемия усиливается? — контр-адмирал хмуро посмотрела на Стока.
— Динамика неутешительная. Часть домов в ограждённом нами участке уже заражена. Туда в спецкостюмах сносят умерших. Дошло до того, что выявленных заражённых по тихому убивают.
— Что?
— Ты не в курсе?
— Нет…
— Ты дала распоряжение медикам отсечь заразу от остальных. Вот они и применяют радикальные меры.
— Я же запретила выходить в город.
— Запрет выполняют военные, но не гражданские. Люди голодают и от этого совершают вылазки в городские кварталы. В основном, молодёжь. А там, сама понимаешь, есть места, где лежат заражённые. Или ещё какая зараза от трупов попадается. Ну и тащат её в наш сектор. И ведь находят лазы — спецназ уже с ног сбился, закрывая эти бреши одну за другой, но каждый день несколько человек находят новые и выходят мародёрствовать, заодно принося заразу. Если так пойдёт дело…