— С ума сойти… — пробормотала Клео.
— У меня есть и хорошая новость, — сказал журналист, держа одной рукой руль, а другой — свой планшет. — Мы уже в Казахстане. Официально въехали на территорию изгоев.
— Конституция 2058 года отменила границы.
— Верно, но теперь, как только найдем место для ночлега, сможем отдохнуть.
— Здесь?!
Клео в страхе снова обвела взглядом бескрайние пространства солончаков. На километры вокруг ничто даже отдаленно не напоминало укрытие. На территории изгоев, по сути, огромной тюрьмы, телепортеры не действовали. Единственное разумное решение — вернуться в Узбекистан. Неужели все их усилия были напрасны?
— Да, здесь, — подтвердил Лилио. — Здесь! Смотрите.
Он слез с велосипеда, Клео последовала его примеру, чтобы посмотреть фотографию на экране планшета.
Проржавевший корабль среди пустыни.
— Таких несколько десятков в этом песчаном море. Старые рыболовецкие шхуны дадут нам приют. Если верить данным геолокации, эту фотографию сделали меньше чем в десяти километрах отсюда.
— Так чего же мы ждем? — вдохновилась Клео.
Она с тревогой посмотрела на потемневшее небо. Начинался ветер, пока что боковой, но он мог в любой момент изменить направление, и неважно, будет он дуть им в лицо или в спину — ядовитая пыль забьется в нос, попадет в рот, в легкие…
Надо успеть добраться до ржавого Ноева ковчега Аральского моря.
Ветер усиливался. Это была еще не буря, но дышать стало почти невозможно. Клео и Лилио замотали лица шарфами, оставив открытыми только глаза, но пыль обжигала гортань и ноздри при каждом вдохе.
— Терпите, еще два километра, может, чуть больше.
— У нас не выйдет!
Клео была готова сдаться. Отшвырнуть подальше проклятый велосипед. Попробовать — вопреки здравому смыслу — задействовать телепортер. А вдруг? Вдруг кто-нибудь в «Пангайе» или где-нибудь в другом месте услышит ее зов? Какой смысл умирать в пустыне? Она держится на остатках гордости, но надолго ее не хватит.
Ну доберутся они до корабля, а что дальше? Воды осталось несколько глотков, придется принять энергетические пастилки, заменяющие полноценный ужин, и лечь спать. Что потом? Крутить педали, страдая от жажды, ездить по кругу, не веря в удачу? Наугад?
— Сдаюсь, — пробормотала Клео. — Больше не могу.
— Он перед нами, — просипел Лилио.
За обжигающим туманом проступали темные очертания.
Старый корабль.
Но до него еще надо добраться.
Клео решила, что доберется во что бы то ни стало, даже ценой последних сил.
Оставшиеся сотни метров показались ей самыми длинными в жизни. Лилио ехал первым, пытаясь хоть немного защитить Клео от ветра, она двигалась следом с закрытыми глазами.
Но они добрались!
Бросили велосипеды.
Клео открыла глаза и заплакала — то ли от облегчения, то ли от отчаяния.
Корпус корабля был совершенно дырявым, годы изъязвили его, и он не мог служить укрытием от пыльной бури. Они не то что не заночуют тут, но не продержатся и пяти минут.
Клео встретила взгляд журналиста.
— Во всяком случае, мы попытались… — сказала она и нажала на кнопку телепортера.
Ничего не произошло.
На что она надеялась? С самого начала было понятно, что эта сраная пустыня — ловушка, куда никто не может телепортироваться.
«Что ты себе нафантазировала, дура? Тебя предупреждали. Ты здесь умрешь!»
Клео завыла.
— Подождите! — крикнул Лилио. — Всего две минуты.
— А что случится через две минуты?! У вас свидание с изгоями? Они принесут палатки, спасательные комбинезоны, зонты?
— Зонты? Хорошо бы, они могут понадобиться.
— Кто?
— Зонты!
«Мы в сердце пустыни, а этот… этот кретин толкует о зонтах!»
Порывы ветра бросали в лицо песок, небо почернело, путешественникам казалось, что тысячи ос жалят их в глаза, нападая снова и снова.
— Может, я и кретин, но предусмотрительный, — сказал Лилио, словно прочитав ее мысли. — Перед отъездом я заглянул в бюллетени Всемирной климатической организации, которые публикует «Индепендьенте Планет». У нас классная газета. Хорошо информированная. Заслуживающая доверия.
— Не хотите похвастаться потом? — сердито спросила Клео.
— Ровно через минуту начнется дождь и будет идти пять часов над всем районом от Аралкума до Астаны.
Клео подняла к небу глаза. Она не поверила в чудо, но секунды все-таки считала.