Пангайя поспешила выручить гостью, попавшую в неловкое положение:
— Хочешь знать, кто меня кормит, поит, помогает справлять нужду и так далее? Отец.
— Ты совсем не можешь двигаться?
— Совсем… и дела идут все хуже.
Кореянка вгляделась в Пангайю:
— Что значит «все хуже»?
— Это значит… Это значит, передай мне лекарства, они у тебя за спиной.
Ми-Ча заметила упаковку голубых таблеток между двумя черепашками.
— Обычно их приносит Манкинг, — объяснила Пангайя, — но раз уж ты здесь…
Обезьянка с верхней полки наблюдала за ними, всем своим видом демонстрируя обиду: как посмела эта девчонка отнять у нее работу мажордома?! Рука Пангайи едва заметно дрогнула, когда пальцы капитана полиции коснулись ее кожи.
— У меня кончаются силы, — понизив голос, призналась молодая женщина. — В последние месяцы процесс ускорился. Мой мозг никогда еще не функционировал так безупречно, но те нервные окончания, которые я пока контролирую, выходят из повиновения. Пальцы рук и ног слабеют. — Она выдержала паузу, как будто решала, продолжать или нет. — Главное, Ми-Ча, ничего не говори папе, если вы вдруг случайно пересечетесь на горе Поупа.
Потрясенная словами Пангайи кореянка пообещала молчать.
Кто она такая, эта девушка? Самое могущественное существо на Земле, управляющее всеми перемещениями людей, и одновременно хрупкая, почти лишившаяся сил калека, доверившая бабуину заботы о себе и стесняющаяся пожаловаться на немощь отцу?
Они еще долго разговаривали, их любимцы держали дистанцию, заняв высоты на статуях бирманского пантеона. Шпион задремал в ладонях Шивы, Манкинг вцепился в верхушку конической короны Тхагьямина.[35]
— Ну что, займемся делом? — спросила наконец Пангайя. — Мы должны объединить потенциалы наших гениальных мозгов и найти пресловутого призрака по прозвищу Хан, насмехающегося над моим алгоритмом, к которому, мне казалось, не подобраться, и, если верить отцу, вот-вот попытается проникнуть в этот монастырь и убить меня. Конечно, если ты ему не помешаешь, мой верный страж!
— Боюсь, мне придется разочаровать тебя, Пангайя. Я получила длинное сообщение от моего коллеги Бабу Диопа. Он потрясающий человек, таких сейчас не делают, увидишь, когда я вас познакомлю. Он опередил два наших объединившихся интеллекта и, кажется, опознал Хана. Похоже, его настоящее имя — Виктор Капп. Бывший член бригады инженеров-наладчиков. Бабу пробует прижать его. Он даст знать, если ему потребуется наша помощь. Мой коллега продвинулся в изысканиях насчет загадочного слова «питчипой». — Кореянка перечитала послание, мысленно чертыхаясь из-за его формы. Он забыл, что люди сейчас телепортируются, если хотят поговорить напрямую? — Лейтенант просит задать тебе вопрос о статье 4 Конституции… Он и меня интригует.
— Валяй.
Именно в этот момент Манкинг повис, как на лиане, на четвертой руке Шивы, нацелясь на розовый бант Шпиона, но кот укрылся в объятиях Ми-Ча, опрокинув по пути десяток черепашек и чашку с чаем.
40
Пещеры Туттыбулака, Казахстан
Пещеру освещали тысячи свечей, она была просторнее самого большого собора и вмещала три сотни изгоев, устроившихся на подушках из мха и листьев. В известняковой пещере за тысячелетия эрозии образовались естественные ступени, придавая ей вид амфитеатра. В глубине карстового провала, в самой освещенной его части, была установлена деревянная эстрада. Мебель отсутствовала. Акустика пещеры усиливала каждый шепот, звук эхом отражался то от одной, то от другой стены. Во избежание какофонии каждый присутствующий хранил молчание, все слушали выступающего.
— Это наша представительница, — едва слышно прошептал бородач, сидевший в первом ряду амфитеатра, между Лилио и Клео.
Соседи тут же призвали его к порядку.
Женщина с покрывалом на волосах подошла к краю сцены и заговорила:
— Объявляю открытой семнадцатую Международную ассамблею свободных народов. Я, Асима Маждалави, палестинка, клянусь всю жизнь защищать наследие и обычаи, переданные мне по наследству моими предками, родителями, братьями и всеми мужчинами и женщинами моей земли, защищать память о них и поддерживать надежду на то, что однажды они снова смогут свободно следовать этим обычаям.
— Церемония покажется вам долгой, — снова прошептал бородач.
Сидевший в нескольких рядах от них мужчина в оранжевой тунике и с бритой головой встал и прижал ладонь к груди.
— Я, Торма Вангди, представитель тибетского народа, клянусь всю жизнь защищать наследие и обычаи, переданные мне по наследству моими предками, родителями, братьями и всеми мужчинами и женщинами моей земли…
35
Тхагьямин — самый высокопоставленный нат (божество) в бирманском буддизме, король Неба — бирманская адаптация индуистского божества Индры.