— Ничего, — ответил убийца и оглядел зал. — Ты удивишься, но мне ничего не нужно, я просто жду приказа.
— Чьего?
Капп улыбнулся.
— Ты не поверишь. Вот прямо сейчас, за час до открытия Нового Вавилона, я должен убедиться, что ты нейтрализована. Похоже, ты весьма могущественная особа. Чуть ли не самая могущественная на всей планете. Только ты способна переместить миллиард землян на Северный полюс или в открытое море, набрав нужный код.
Пангайя опять закашлялась, ей казалось, что легкие вот-вот взорвутся.
— Вы меня убьете?
— Не прямо сейчас. Мне приказали завязать тебе глаза, заткнуть рот, обездвижить пальцы и — главное — отключить от системы. Пусть все немного отдохнут. Сегодня ведь праздник, позволь людям самим распоряжаться собой, не вмешивайся в их перемещения.
Пангайя снова зашлась в приступе кашля, на этот раз ненастоящем, — необходимо убедить Виктора Каппа, что перед ним немощное существо, которого глупо опасаться. Она знала, как опасно для нее столь сильное напряжение, но нужно было выиграть время.
Капп говорит правду? Может, он все-таки собирается перерезать ей горло? Ничего, Ми-Ча точно опередит его…
Капп резко крутанул кресло, ухватившись за спинку, и оборвал провода, соединявшие молодую женщину с терминалом, Пангайя издала отчаянный, звериный вопль. Ее будто отделили от собственного мозга, выкачали из нее весь воздух, вытолкнули в открытый космос.
Манкинг, перепуганный криком хозяйки, прыгнул на чужака. Капп взмахом руки не глядя отшвырнул обезьянку.
«Вот же ирония судьбы, — подумал он. — Бесценное сокровище охраняет какая-то крыса».
Небрежным жестом он откинул волосы с лица и улыбнулся.
«Сейчас! — взмолилась Пангайя и закрыла глаза. — Сейчас, Ми-Ча. Стреляй! Он твой!»
Сначала она услышала визг Манкинга, упавшего недалеко от кота, мирно спавшего в солнечном пятне, падавшем из единственного окна в потолке. Шпион вскинулся и угрожающе зашипел.
Мартышка и кошка? Все смешнее и смешнее…
«Стреляй, Ми-Ча. Стреляй!» Пангайя открыла глаза.
Увидела, как Манкинг гонится за котом. Увидела, как они проносятся по залу и прыгают… НЕЕЕЕЕТ!
…на статую Сарасвати.
Она видела, как ожило под слоями белил лицо Ми-Ча, как та одной рукой отбросила кота, а другой выхватила из складок сари пистолет.
Она видела, как стремительный сантоку в один миг преодолел пространство зала и, не дав кореянке выстрелить, вошел в ее сердце.
Она видела, как выпал из руки девушки пистолет.
Она видела, как Ми-Ча пробует подняться, как, сделав последнее усилие, касается кнопки телепортера.
А потом исчезает…
50
Площадь Пикадилли, Лондон
«Элиас не соврал, — подумала Клео. — Как и мама. Элиас и правда отличная партия».
Его лондонская квартира занимала почти целый этаж в доме № 46 по Риджент-стрит, рядом с площадью Пикадилли, и состояла из двадцати комнат, трех ванных, бильярдной и фитнес-зала. В такой квартирке приходится телепортироваться, чтобы посетить ватерклозет! Что́ холостяк вроде Элиаса может делать со всем этим частным пространством? Разве не лучше обитать в одной-единственной комнате, если отдыхать можно в любом месте земного шара?
Один только холл, где сейчас находились они с Лилио, был больше ее шале в японском саду. Журналист обозревал через окно красные крыши двухэтажных автобусов, стоявших вдоль тротуара. Они уже пятьдесят лет не ездили по Лондону, но остались частью городского декора, как и неоновые рекламные табло на фасадах зданий.
— Ух ты! — прокомментировал он. — С началом телепортации цены на недвижимость в центре города, конечно, упали, но такой родовой вотчине можно позавидовать! Гарсоньерка вашего приятеля тянет на миллион песо-мундо. Наверное, у него и счет в банке всем на зависть…
— Верно, — улыбнулась Клео. — Элиас не так знаменит, как вы, но он богат, красив, образован и романтичен, обожает мою мать, а в меня влюблен с начальной школы.
— И вы только теперь поддались его обаянию? Хорошая новость! Сегодня вы вышвыриваете меня, точно старый носок, но есть надежда, что до пенсии передумаете.
Клео снова улыбнулась. Ей будет не хватать шуток Лилио.
Она открыла дверь — судя по всему, в гостиную — и позвала:
— Элиас! — Интересно, он дома или отправился на одну из своих строек? — Элиас, это я, Клео!
Она терпеть не могла вот так врываться к людям, не то что Милен Луазель, даже если имела законный доступ в частное пространство. Сама она ненавидела, когда нарушали ее приватность, и сейчас ее передергивало от отвращения при мысли, что Элиас вернется и застанет ее тут, да еще не одну.