Они подъехали к закрытому въезду в город, который охранял вооруженный африканец в военной форме — тот открыл автоматические ворота и приветливо показал рукой, что они могут проезжать.
Узкие улицы между высотными зданиями были запружены людьми и машинами, но, несмотря на жаркий полдень, в городе царила удивительная свежесть и прохлада из-за океанского климата и раскинувшейся на крышах зелени. Из автомобиля они с удивлением разглядывали калейдоскоп национальностей: негры, белые, мулаты, китайцы, индусы в чалмах и совершенно непонятные люди в одеждах — балахонах. В витринах бесконечных магазинов манекены представляли модную одежду, в которой Афанасий со спутницей не рискнули бы показаться на улицах Москвы. Небоскребы мощно навалились уже через несколько кварталов, а весь город сиял от многочисленной переливающейся рекламы.
Афанасий еще на рекламном буклете в Нга присмотрел экскурсию на самую высокую башню Кадингира и предложил Веде подняться и увидеть удивительный город сверху.
Просторный скоростной лифт поднял их, вместе еще с десятком таких же любопытных, на крышу небоскреба перед великолепной панорамой — весь верхний ярус состоял из цветущих садов, перекинутых между домами с квадратами бирюзовой воды — бассейнами — на крышах, но внизу на улицах не было темно.
— Они попытались возродить одно из чудес света — висячие сады! Удивительная красота!
С одной стороны виднелся порт и безбрежный океан с белеющими силуэтами кораблей, а с другой простиралась такая же бескрайняя саванна. Многочисленные стаи птиц бороздили безоблачное, африканское небо.
— Смотри… там … Нга — дорога вьется, откуда мы приехали, а дальше мыс, Доброй Надежды, где океаны — Индийский и Атлантический — встречаются друг с другом. Почти, как мы с тобой?
— Откуда, ты все знаешь?
Веда ласково улыбнулась, и он обнял ее за плечи, защищая от внезапного порыва ветра, разгулявшегося на смотровой площадке.
— Жаль, что уже надо уезжать. Давай, пообещаем, друг другу, что обязательно сюда вернемся и будем пировать, как … князь Андрей с Елизаветой!
За два дня в знакомом уютном аэропорту ничего не изменилось: тот же чернокожий дежурный невозмутимо встретил их на стоянке, забитой самолетами. Впрочем, для Афанасия все африканцы были на одно лицо.
Обратный перелет прошел спокойно. Они с удовольствием отсыпались и вспоминали, прекрасно проведенные дни. Ранним утром они благополучно приземлились на подмосковном аэродроме. Афанасий думал о том, как постарается приукрасить поездку, рассказывая отцу про Африку. Усталые, но довольные, молодые люди с сожалением распрощались.
8. Аввакум. Москва
Вольный, в напряжении сидя у двери кабинета Аввакума, еще раз мысленно готовился к разговору.
Попасть на прием к авторитетному старцу стоило Вольному пять тысяч рублей — на такие деньги можно было купить небольшую квартиру на окраине Москвы. Он прекрасно понимал: — это только первые, небольшие траты, но нужно было срочно выручать сына, попавшего после поездки в Африку в неприятную историю. В душе Вольный не осуждал Афанасия — своего единственного сына от первого брака. Чувствуя вину перед его матерью за второй счастливый брак и рождение дочери, он старался перенести на сына то, что должно было достаться ей.
Афанасий учился в университете и неплохо успевал, но настоящей его страстью был теннисный спорт — он мог днями зависать на корте. Вольный одобрял занятия сына теннисом, но имел собственные планы на будущее Афанасия, никак не связанные с его сегодняшними, спортивными увлечениями.
— Заходите, пожалуйста! — Секретарь Аввакума в длинных монашеских одеждах почтительно пригласил Вольного пройти, открыл ему высокую дубовую дверь и вежливо поклонился.
Вольный зашел в слабо освещенную приемную, оформленную в новом псевдорусском стиле: с иконами, простой деревянной мебелью и фресками из жизни святых на высоком, сводчатом потолке. Живописную картину довершали зажженные свечи, наполнявшие помещение знакомым, церковным ароматом.
Аввакум в черной простой рясе стоял в углу комнаты лицом к иконам и крестился. Его длинные седые волосы густо рассыпались по широким плечам. Вольный тоже перекрестился и терпеливо ждал, незаметно рассматривая Аввакума.
Наконец тот медленно и степенно повернулся к Вольному и пошел на встречу по мраморному полу. В больших глазах, пристально изучающих посетителя, читались не только воля и упорство, подкрепленные хитростью и коварством, но и готовность действовать силой там, где не помогает слово Божье.