Вольный в глубине души понимал — сын прав. Чем он хуже молодых лоботрясов, праздно проводящих время в бесконечных пирушках и развлечениях? Знакомство с новыми аристократами в будущем могло принести Вольному — младшему пользу.
Афанасий видел колебания отца, но терпеливо ожидал решения.
— Хорошо, — Вольный с удовольствием отметил, как обрадовался сын, — на этот раз сделаю исключение ради твоего будущего, но учти…
— Все что угодно!
— Выполнишь одно мое желание. Когда придет время, я его скажу. Договорились?
Афанасий кивнул, перекрестился на иконы и бросился на шею к отцу.
Он предвкушал волнения первого полета в запретную страну, предмет тайных восторгов университетских друзей — некоторые бывали в Африке, и не один раз. Жаль, что нельзя было поделиться радостью в Сети, обстановка в стране и так накалена, и даже упоминание далекого края вольнодумцев могли приравнять к измене. Ничего, как других выручают отцы, так и его прикроют — Афанасий, несмотря на молодость, был прекрасно осведомлен, что знатных и богатых запреты не касаются.
Сейчас, в своем кабинете, Вольный вспоминал вчерашний разговор. Правильно ли он сделал, позволив сыну лететь? Даже если его начальник, генерал Филарет, узнает, лучшим оправданием будет имя князя Романова и достойнейших людей, приглашенных на торжество, но странная тревога не давала сосредоточиться.
Должность приносила достаточно денег и ставила его высоко над обычными людьми. Не к этому ли он стремился? Но который год Вольного лихорадило от сомнений в правильности выбранного пути. Вот и сына интуитивно хотелось оградить от происходящего в стране. Отправить бы, как раньше, за границу учиться, подальше от окружающей мерзости, — думал Вольный, — только куда? Везде одно и то же: даже Великобритания — во все времена бывшая надеждой для беглых сограждан — медленно, но верно идет ко дну, раскалываясь на графства и города — государства. В свое время, Вольный тайно нанял учителя английского, и теперь Афанасий прекрасно владел иностранным языком. Может, и пригодится еще, как знать?
Он вызвал секретаря с последними сводками по группе Городничего. Ненужные мысли следовало прогнать, а голову заставить работать — труд всегда отвлекает.
3. Афанасий. Москва
Афанасий томился долгим ожиданием свидания со своей девушкой Ведой. Он полчаса простоял с цветами напротив входа в выставочный зал «Вечный Сад» на юге Москвы, торжественно открытый недавно.
Молодые люди познакомились в конце прошлого года на традиционном балу в университете Афанасия. Веда училась архитектуре и одновременно, как всякая молодая девушка, думающая о будущем, занималась народными танцами, неплохо пела и играла на фортепьяно.
Сегодня открывалась выставка картин современных художников — народников на религиозные темы. Тема религии не очень интересовала юного студента Технического университета, но могли появиться друзья — однокурсники, и поговаривали о приезде самого князя Андрея Николаевича Романова.
Афанасия куда больше занимала Веда, — как она будет выглядеть, а затем удивляться великому событию — отец дал согласие на поездку в Кадингир. Он давно решил, если это произойдет, непременно взять с собой девушку. Вольный — старший, естественно, не должен об этом знать, иначе быстро отменит разрешение, добытое с таким трудом. Молодой человек не сомневался, что получит, ее согласие — какая, молодая девушка, сможет устоять перед романтическими соблазнами, тем более, выросшая в провинции?
Веда приехала учиться из далекого сибирского города и снимала с двумя приезжими студентками небольшую квартиру в Москве. Афанасий несколько раз удостаивался чести побывать в ней, когда соседок не было дома, и вспоминал проведенные вместе, дни и ночи с удовольствием. Он не скрывал связи с простой провинциальной девушкой, хотя знал про большие надежды отца на его будущее и воспользовался этим в случае с Африкой.
Отец проверил Веду по своим каналам, не нашел ничего подозрительного и решил не препятствовать, но настойчиво просил не превращать чувства к ней, во что — то большее. Афанасий, как всякий молодой человек, естественно, был готов клясться и божиться чем угодно, лишь бы им не мешали.
Они встретились на мраморных ступеньках выставочного зала, сразу заметив друг друга среди нарядных посетителей.