Новый виток
Труп молодого тиранозавра на прицепе к бронемашине продолжал испускать газы, когда его трясло на кочках. Сержант Пуськин поморщился и заглянул в открытый люк. Лейтенант Требухин напевал что-то, ловко орудуя рычагами управления.
- И на хрена было убивать этого урода, когда можно было выбирать из вегетарианцев. От этого вон как несет, до сих пор... - сержант покосился на тушу, будто она могла ожить и наброситься на него.
Но огромное серое тело неподвижно лежало на прицепе, лишь слегка подрагивая всей массой на кочках. Вместо головы у него было сплошное кровавое месиво из зубов и мозгов. Лейтенант угодил из подствольника прямо в разинутую пасть.
- Сержант, ты всегда был придурком, даже криоген тебе не помог. Из двух людей на планете ты единственный придурок. Если бы он меня сожрал - остался бы умным, но тебе не повезло, - проорал лейтенант и расхохотался собственной шутке.
Пуськин злобно матернулся, спрятав свои слова в грохоте и лязге ползущей по камням машины. Лейтенант уже стал что-то рифмовать про Пуськина громко и оскорбительно, сдобрив все изрядной порцией виртуозного мата.
- На фига мы тащим всю эту тушу в убежище? - не унимался Пуськин, доказывая собственное благоразумие. - Могли бы просто ляжку отрезать...
Пуськин подпрыгивал на кочках, цепляясь за броню изо всех сил, но газов, как их груз, не испускал. Лейтенант тот еще эстет.
- Заморозим, вдруг окажется вкусным? - слегка задумавшись, ответил лейтенант.
- А вдруг дерьмовый? - уцепился сержант, пытаясь поставить шутника на место. - Потом опять эту тушу назад тянуть?
Он вспомнил, как они поднимали его на прицеп при помощи подъемника, и даже вспотел от воспоминаний, только капельки пота на лбу утирать не стал, продолжая цепляться за борт прицепа. Тощий зад сержанта безжалостно колотился о броню. Он уже жалел, что изъявил желание ехать не в кабине. Вместо ожидаемых приятных впечатлений от запахов девственных джунглей - сплошные синяки на заднице. Шоссе и дороги уже давно канули под слоями почвы.
Даже их убежище находилось теперь под слоем земли, пришлось откапываться несколько дней. Они проснулись после криогенной заморозки в полном недоумении, обнаружив вокруг себя истлевшие трупы, укрытые слоем вековой пыли мониторы и пульты. «Двое солдат давно минувшей войны», - как сказал лейтенант, стирая пыль с таблички «Склад неприкосновенного запаса». Запасы были. Их не сожрали крысы, они не проржавели и не превратились в труху, но есть их было просто невозможно, потому что они были безнадежно испорчены.
Сколько лет они провалялись в криокамере для резервистов - было загадкой. Никаких календарей уже давным-давно не было, потому что источники питания иссякли неизвестное время назад, а криокамеры тем не менее продолжали работать, потому что профессор секретной военной лаборатории Цуммерман был гениален.
Он был близок к изобретению вечного двигателя, еще чуть-чуть - и они пролежали бы в криокамере до тех пор, пока их не разбудила бы следующая разумная цивилизация. По злому року камеры отключились в тот момент, когда на поверхности сотрясали землю массивными шагами динозавры, а ближайшими родственниками очнувшихся были огромные гориллы, жрущие непомерно много фруктов и рыбы из озера неподалеку.
Соседство не абы какое, но по ним можно было ориентироваться в местной флоре и фауне, которых даже лейтенант толком не знал. Зато он знал военную тактику и стратегию, умел командовать и издеваться над сержантом.
- Сержант! - скомандовал лейтенант, заглушив двигатель перед самой норой, которая была кропотливо прорыта до самого входа в убежище. - А не прихватить ли нам гориллу?
Пуськин недоуменно уставился на лейтенанта, пытаясь предугадать и парировать очередное издевательство. У него в голове вертелся один единственный вопрос: «А на хрена?», но он его не задавал, это было бы слишком просто. В мозгу натужно, как несмазанный механизм, работала мысль, скрипела незримыми сержантскими шестеренками. Он размышлял по-солдатски просто: «Гориллу? Зачем? Есть ее не имеет смысла, общаться она не умеет... Пользы и помощи от нее никакой, значит...» Сержантская мысль приятно зашевелилась внизу живота.
- А вдруг... - сержант сглотнул. - Они болеют чем-нибудь таким...
Лейтенант замер около туши, взявшись за крепления, чтобы отстегнуть.
- Пуськин! Ты что собираешься с гориллой делать? - он медленно развернулся и внимательно посмотрел на собеседника, не в силах поверить в собственные предположения.
- Так я это... - Пуськин густо покраснел, выдавая себя с головой. - Да ну тебя!
Пуськин изобразил обиду, взялся за крепления и с ожесточением их отстегнул. Туша тиранозавра шевельнулась и начала сползать с платформы прицепа.