– Да ладно! Ты отстал от жизни! Не то чтобы Зона к ней благосклонна, но на еду она зарабатывает. Весь Любеч только о ней и говорит: гордая, мол, девка, никто ее так и не добился ни за деньги, никак. Красивая, несмотря на то, что умная.
Пригоршня щелкнул языком и мечтательно закатил глаза. Я хлопнул его по спине:
– Размечтался?
– А чего бы и нет? – он удивленно вскинул брови.
– Шнобель, нам бы с заказчицей поговорить. Устроишь?
Шнобель просиял:
– Здорово, что вы заинтересовались, с вами – хоть на край света.
– Зато с тобой – нет, – остудил его пыл я.
– Мужики, не, я пас, – проговорил Бурун. – Стар я уже для подобных авантюр, мне точно надо знать: вот заказ, вот оплата, а так – вилами по воде. Тем более, опасно в Зоне стало, – он стянул шапочку, демонстрируя безволосый конусовидный череп. – Облучился, вот. Где, когда, сам не понял. А что такое лучевуха, все мы знаем. Так что сколько протяну – фиг его знает.
– Можно прямо сейчас пойти, – воодушевился Шнобель. – Они комнату снимают в гостишке, что с обратной стороны бара. Уже два дня толкутся – никто их сопровождать не хочет.
– Так и мы не особо хотим, – сказал я, вставая. – Просто любопытно на карту и артефакт взглянуть. Если они не поддельные, подумаем.
Пригоршня сделал возмущенное лицо, шрам на лбу и шесть точек от скоб, обычно белые, покраснели, нацепил традиционную шляпу и собрался возразить.
– Подумаем, Никита, – сказал я, выделив интонацией первое слово, и приятель приуныл.
За пару лет сталкерства мы отлично сработались и разделили обязанности: я работал головой, Пригоршня по большей части использовал ее как таранное устройство. Нет-нет, Никита не был клиническим идиотом – обычный простоватый парень. Искренний, с таким в огонь и воду, и можно быть уверенным, что он не предаст.
Шнобель надеялся, что мы не устоим перед соблазном, и потирал руки.
– Вы идите, – проговорил Бурун. – Обед я оплачу, что уж сделаешь, проштрафился.
Махнув ему, я направился к выходу вслед за Шнобелем и Пригоршней, кивком поздоровался с двумя знакомыми сталкерами, зашедшими перекусить. Судя по щетине и прилипшей к ботинкам грязи, они только из Зоны. Пригоршня пожал руки и собрался поболтать, но я увлек его на улицу.
Итак, что нужно сделать? Поговорить с Энджи, взглянуть на карту, расспросить обо всем и попытаться поймать ее на лжи. Если все, что сказал Шнобель, правда, то имеет смысл запастись контейнерами и наняться в сопровождающие.
– Подождите, предупрежу о вас. Постойте пока тут. – Шнобель воровато огляделся и зашагал по вытоптанной тропинке за сруб, туда, где лениво вращал лопастями ветряк и в зарослях сирени угадывались хозяйственные постройки, оставшиеся еще с советских времен.
Придвинувшись к Пригоршне, я проговорил:
– Никита, согласен, девушка… Энджи симпатичная, я тебя понимаю. Но умерь свой пыл, он может ее отпугнуть.
– Постараюсь, – пообещал он. – Но сам знаешь… А тут такое чудо!
Раздался стук в дверь, голос Шнобеля, удалось различить лишь одно слово «лучшие». Девушка тихонько что-то ему ответила, и он прокричал:
– Парни, идите сюда!
По другую сторону бара в стене был рядок из пяти одинаковых самодельных дверей. Возле крайней справа, распахнутой, на порожке стоял Шнобель, опершись о перила, и девушка, скрестившая руки на груди. Ее грустноглазый попутчик, видимо, был в номере. Я невольно залюбовался: Энджи сняла камуфляжную куртку, и теперь была в бежевой водолазке, облегающей небольшую высокую грудь и подчеркивающей талию. Волосы она распустила, и они ниспадали до пояса блестящими волнами.
Завидев нас с Пригоршней, девушка вскинула тонкую смоляную бровь, поджала губы и уронила разочарованно:
– Эти?
Шнобель завертел головой, глядя то на нас, то на нее:
– Ну да, Химик и Пригоршня, можно сказать, легенды Зоны, лучшие сталкеры. Да че с тобой? Я с ними работал, толковые.
– Ага, видела, как они пожилого человека втроем… Толково!
А девочка-то с гонором! Или она так ломается? Сейчас проверим.
– Энджи. Ответь, педофилия – это хорошо или плохо?
Лицо девушки вытянулось, но она быстро взяла себя в руки:
– По-моему, ответ очевиден.
– А бить людей?
– Не понимаю, к чему вы клоните?
– Просто ответь, бить людей – хорошо или плохо?
– Зависит от ситуации, – растерянно пробормотала она.
– А если в общем? Плохо, да? Пишем – так. Но педофилия еще хуже, значит, бить пойманного за преступлением педофила – можно и нужно, даже если это пожилой человек.
Девушка вспыхнула, прищурилась. Будь она поглупее и понесдержаннее, продемонстрировала бы на мне, что бить зазнавшихся наглецов тоже вполне допустимо. Что ж, хватит ее злить, пришла пора сглаживать острые углы.