Он еще раз сжимает его руку на прощание, а Кирку действительно больно отказывать – не из-за себя, из-за Спока – единственного, кто смог поддержать его в тот непростой период. Он и так уже сделал достаточно. Вот только стоит Джиму вернуться на корабль, чтобы продолжить с ремонтом, как он тут же понимает, что Спок был очень вовремя со своим предложением…
Цепь на одном из подъемных кранов оказывается плохо закреплена – груз срывается и падает с пусть и небольшой высоты рядом с группой рабочих на стопку контейнеров с запчастями. Контейнеры разбрасывает в стороны, как бильярдные шары по лузам, и несколько техников оказываются ранены – больше напуганы и оглушены звуками мощных ударов. То же самое чувствует и Джим – просто потому, что в доках в тот момент находился и его старпом…
– Да вы, блядь, издеваетесь надо мной?! – он орет так, что вздрагивает весь медотсек, а Боунс роняет из рук гипошприц и икает, стоя над вулканцем со сломанной ногой.
– Джим, твою мать, ты чего орешь?! – Леонард тут же вызверяется следом, а потом его так же быстро осеняет. – Все живы: пара ушибов и один перелом…
– Да пошли вы все, знаете куда?! – снова захлебывается гневом Кирк и больше не может этого выносить – бежит прочь, не разбирая дороги.
А находит себя у двери в комнату пожилого Спока… В слезах, с трясущимися руками и солью над верхней губой.
– Джим? – Спок открывает дверь, как будто почувствовав его присутствие, и тут же затаскивает Кирка в комнату. Пока тот не успел одуматься или упасть в обморок.
Он силой усаживает его на диван, подает стакан воды и крепко обхватывает его ладони своими, помогая напиться.
– Выдохни, Джим, выдохни, – тихо просит он. – Все прошло. Все в порядке. Скоро все образуется…
И Кирку даже не нужно ничего ему рассказывать – тот и так сам все увидит. Сейчас или через несколько дней – не важно.
– Я согласен. Уберите от меня эти воспоминания.
***
Они тепло прощаются через неделю. Джим отвечает на крепкое рукопожатие пожилого вулканца и не знает, сможет ли когда-нибудь так же доверять своему Споку. Быть с ним настолько же близким. И не знает, как благодарить этого.
– Джим, я всегда приду тебе на помощь, – обещает Спок, а Кирк улыбается в ответ.
– Как и я – вам. И все-таки, берегите себя.
– Живи долго и процветай, – отвечает вулканец и уходит к терминалу на челнок.
Они оба не знают, смогут ли встретиться вновь, и Джим клятвенно обещает не терять связь со своим дорогим другом, а тот говорит, что будет высылать ему новые исследования по системе Януса. Однажды они найдут все ответы.
Кирк снова кооперируется со Скотти, помогая с ремонтом, но стоит только другому Споку улететь, как через несколько дней к нему подходит этот. Вместе с Леонардом и ультиматумом.
– Вы мне очную ставку решили устроить? – сухо спрашивает Джим, когда они загоняют его в угол в собственной каюте.
– А не нужно? – зло вопрошает Боунс. – Может, ты сам все расскажешь? Или снова убежишь жаловаться старику и лечиться у местных коновалов?
– Спок улетел, как ты знаешь, – Джим складывает руки на груди и продолжает держать ровный тон. – И это было всего лишь носовое кровотечение.
– То есть, ты будешь говорить? – а Леонард продолжает напирать. – И скажешь, какого хрена спустил на нас всех собак?
– Мне стоит извиниться за это? – Джим переспрашивает почти безразлично, и это был риторический вопрос, не требующий ответа.
– Джим! – Маккой рычит и с силой бьет кулаком по столу, а Спок, до этого сосредоточенно молчавший, морщится и торопливо вмешивается.
– Подождите, доктор Маккой. Капитан…
– Не капитан, – на автомате поправляет Кирк, разглядывая носы своих ботинок.
– Капитан, – давит вулканец. – Мы понимаем, что после того, что вы пережили, ваши эмоциональные реакции могут быть…
– Не понимаете, – перебивает Джим и поднимает глаза на Леонарда. – И никогда не поймете. Каково это – потерять свой экипаж больше сотни раз. И никто не поймет. Но я извиняюсь перед вами за то, что сорвался и нагрубил. Больше подобного не повторится.
– Ты еще и одолжение нам делаешь? – выплевывает Боунс, сверкая в ответ глазами.
– Нет, я прошу вас сделать одолжение мне. Мы закроем эту тему и больше не будем к ней возвращаться.
– Тогда будешь проходить освидетельствование на Альфе Центавра! – в сердцах ругается Леонард.
– Главное, чтоб не на Альфе Януса, – цедит Джим сквозь зубы. – Но с освидетельствованием не будет проблем: я это пережил, справился и теперь постараюсь забыть. Чего и вам желаю.
– Ты хоть сам себя слышишь? Ты… – опять начинает доктор, а Кирк только вздыхает.
– А ты меня слышишь? Вы оба. Я сказал, что справлюсь с этим, и чем меньше еще и вы будете напоминать, тем быстрее у меня получится.
– Делай, как знаешь! – восклицает Маккой, опять разозлившись, стремительно разворачивается и уходит из каюты. А Спок остается.
– Капитан, игнорирование проблемы…
– Никакой проблемы, мистер Спок, – Кирк отворачивается к столику с шахматами, вздыхает и снова категорически отказывает. – Вы убедитесь в этом через два месяца, после прохождения мною психиатрического обследования, о котором упомянул доктор Маккой. Я по-прежнему не собираюсь обсуждать произошедшее с кем-либо – вся информация есть в Центре, а мне надоело повторять одно и то же.
Он кривится, чувствует отдаленную, медленно нарастающую головную боль и надеется, что старпом будет не настолько же приставучим, как Боунс.
– Это все, мистер Спок?
Тот в ответ молча кивает, а потом уходит следом за доктором. Хвала небесам, может, теперь его хоть ненадолго оставят в покое?
По всей видимости, не оставят: еще через несколько дней в столовой к Джиму подсаживаются Чехов и Сулу.
– Позволите, капитан? – спрашивает Павел, а Кирк уже устал поправлять всех и каждого и делает приглашающий жест рукой.
Разговор кажется невинным только поначалу – легкий и почти бессодержательный, а потом навигатор все-таки касается скользкой темы.
– И все же, это была такая странная аномалия. Раз – и ты просыпаешься через восемь месяцев, за которые, как оказывается, столько всего произошло, – воодушевленно произносит Павел.
Сулу кивает, соглашаясь, но Джим замечает, как тот под столом пинает Чехова по ноге – ага, значит, «разведка боем»? Или Боунс со старпомом надоумили? Плевать – он легко сможет уклониться если не от темы, то от подробностей, зная, как их маленький вундеркинд может быть на самом деле увлечен наукой. Точно так же он знает, что Леонард в конце концов простит ему его грубость и перестанет доставать, а Спок не поймет, как бы ни старался. Каждому – по возможностям.
– Да, феномен действительно из ряда вон, – Джим улыбается нарочито, но отвечает искренне. – У меня есть доступ к данным Центра, если тебе интересно. Там таких частиц, веществ, реакций и излучений даже не видели. Может, сделаешь сенсационное открытие.
Молодой лейтенант легко смущается, а Сулу похлопывает его по плечу и принимает нежелание капитана развивать тему.
– Обязательно сделает, – поддерживает он и друга, и капитана, и Кирк благодарен ему за этот такт – был бы такой у старпома с СМО, Джим бы горя не знал.
– Ну… я посмотрю в не рабочее время, – торопливо кивает Чехов и все-таки принимается за свой обед. Капитан в этом даже не сомневается.
Зато сомневается, что Спок и Ленн так легко оставят его в покое. Однажды ему придется опять отпираться или все-таки поговорить с ними. Но теперь Джим знает, что справится – другой Спок об этом позаботился. После того, как он его успокоил, вызвал медиков для осмотра и уложил спать, он действительно принялся за медитацию. А через 40 часов вызвал Джима с корабля, сказав, что готов к мелдингу. И Кирк больше не сомневался – если Спок действительно сможет это сделать, то Джим гораздо быстрее придет в себя.