- Да что за вашу мать... - пробормотал Хендрикс себе под нос. - Это уже полный беспредел.
И впрямь, подобные выходки со стороны телевизионщиков не встречались уже давно. Кто-то придумал записать звонок и выложить в сеть, не иначе. Это уже было жутко. Но вот крутить его в прямом эфире, чтобы все слышали... Как только смелости хватает? Цинично и бессовестно чужаки копались в страшных подробностях происходящего. Это было очень опасно.
- Стрельба стихла, - сообщил Мастер, загудев в ушах без предупреждения. - Пришел звонок с наладонника одного из заложников. Террористы снова требуют переговорщиков и телевидение.
- Пресс-конференция?
- Да.
- Пускайте.
- Уже.
- И проверьте, что там за стрельба.
- Работаем.
- Проверьте сигналы наших.
Повисла едва заметная пауза.
- Думаете?
- Почти уверен. Действуй.
- Ты кто? - спросил заросший густой щетиной смуглолицый мужчина в черной камуфляжной форме. Он сидел, вальяжно развалившись, на стуле, приставленном к стене коридора, начинавшегося сразу за поворотом из вестибюля. Позади, за спиной еще одного затянутого в черное мужчины, застыли полузакрытые двери захваченного зала с заложниками. Сидевший лениво поправил автомат на коленях.
- Доктор, - ответил густым сочным голосом светлолицый европеец. Его короткая борода чуть дрогнула, когда мужчина совершенно неожиданно улыбнулся. - Скажи, а разве не принято в вашей культуре вставать, когда входит тот, кто старше?
В глазах щетинистого отразилась злоба, наполовину разбавленная растерянностью. Вряд ли он ожидал подобного поведения от человека, под прицелом вошедшего в захваченное здание и уполномоченного первым говорить с захватчиками. Но облаченный в серую неброскую куртку и синие джинсы пухлый незнакомец с крупной залысиной во лбу и отвисшими щеками держался так, словно не висела на нем сейчас ответственность за сотни жизней. Замечание террористу он сделал ласково и непринужденно, без малейшего признака нервозности. А ведь за такое можно было и умереть.
- Ты зачем пришел, доктор? - враждебно спросил щетинистый, поднимаясь со стула. - Я тебя не знаю.
- Филгуд меня зовут, - сказал доктор. - Решили отправить меня, узнать, нужна ли медицинская помощь кому-нибудь.
- Где журналисты? - давя взглядом, спросил террорист.
- Они после меня придут, вместе с другими переговорщиками. Я насчет больных и раненых узнать хочу.
- Ты дурак? - глаза щетинистого стали еще злее. - Я сейчас их стрелять начну, если нам журналистов не приведут.
- Подумай головой, - мягко произнес Филгуд. - После того, как у вас тут стреляли только что, полиция едва не пошла на штурм. Все только упокоилось.
- Умный, да?
- Не жалуюсь. Ты же тоже умный. Как зовут-то тебя?
- Абу. Значит, так, - террорист перехватил поудобнее автомат, смотревший дулом в пол. - Пока не будет журналистов, никакой медицинской помощи заложникам. Понял?
- Понял.
- Полиции и властям передай, чтобы даже не дергались, а то взорвем все к чертовой матери.
- Хорошо-хорошо. Я приведу тебе журналистов.
- И еще... Пусть кто-то другой приходит. Ты, доктор, никто, с тобой говорить не о чем.
- Понятное дело, понятное дело, - покивал Филгуд, глядя в злые глаза захватчика, в которых читал, как в открытой книге, опьянение. Не алкогольное или наркотическое - опьянение той страшной смесью трусоватости и безумного куража, что действовала лучше всякого адреналина. Стоило отдать щетинистому должное - держался он спокойно, и даже вежливо.
- Пускай Дидье приходит, - сказал Абу. - За его голову мы пятьдесят человек сразу отпустим.
- Может, и придет, - соврал Филгуд, понимая, что собеседник прекрасно понимает ложь. - Только это... Может, выпустите одного-двух человек? А то уж очень нервно все сейчас.
- Нет, не выпустим, - Абу сразу весь как-то "захлопнулся" взглядом, отгородился.
- Хотя бы одного, - Филгуд, понимая. Как опасно и вряд ли полезно сейчас настаивать, не удержался. - Наверняка же есть кто-то, кому плохо стало. Давай я хоть одного такого уведу.
- Иди отсюда, доктор, пока я добрый, - посоветовал Абу, качнув стволом автомата. - И приходи с журналистами и людьми от властей.
- Я говорю, дай мне хотя бы одного человека, - внутренне коченея, упрямо повторил доктор. - Иначе зря все получается - и я сходил, и ты сказал.
Абу смотрел на него, и казалось, что разлитая в черных глазах опустошающая злоба сейчас потечет черной тушью через край. Зрачок уже давно не было видно. Пауза, повисшая после слов европейца, начала пугающе растягиваться. Филгуд успел проклясть всех и вся за этот глупый демарш с походом в качестве первого посланника. Но старался не выдать себя, потому что сейчас было лишь два выхода - вырвать у террориста эту несчастную, крохотную уступку или оказаться в отвратительно плохом положении самому, подставив и беспомощных заложников.
- Упрямый ты, доктор, - произнес Абу негромко. Взгляд его затуманился и скользнул врачу за плечо. Филгуд вдруг понял, что террорист слушает кого-то. Кого-то, кого здесь не было. - Ладно. Я дам тебе одного. Но потом ты вернешься сюда, будешь сам лечить заложников. Убежишь - расстреляю пятерых.
- Договорились.
Абу кивнул стоявшему позади помощнику, и тот молча шагнул в зал. Спустя пару минут он вернулся, сопровождаемый выплеснувшейся из-за дверей волной страха и молчаливого стона, бившего в спину мальчику лет тринадцати. Террорист вел его за руку, в другой держа автомат. Ребенок, бледный как смерть, мелкими шажками ступал вперед, пытаясь не отстать от взрослого. Вытянувшееся личико казалось похожим на распяленную простыню. Глаза и щеки припухли от пересохших уже слез.
- Вот тебе ребенок, - сказал Абу. - Уводи его.
Помощник толкнул мальчика в спину, и тот неловко просеменил к доктору. Положив большую волосатую руку на детское плечо, Филгуд почувствовал, как ребенок дрожит.
- Сынок, - тихонько обратился он к мальчику. - Ты тут с мамой?
- Смотревший в пол ребенок едва слышно отозвался:
- Да...
- Слушай, Абу, - ощущая, как расслабившийся было тугой узел в животе закручивается с новой силой, доктор перевел взгляд на щетинистого. - Отдай мне его мать. Нехорошо ребенку без мамки-то.
- Доктор, ты наглый, - Абу, кажется, хотел улыбнуться. Но вместо этого по-собачьи оскалился, показывая неровные, но белые зубы. Часть из них была кривой и сколотой, будто он грыз что-то твердое и обломал резцы.
- Ребенку без мамки плохо будет, - повторил Филгуд, внутренне вытягиваясь в струнку. Нельзя было дрогнуть. Не сейчас. Наплевать, что вокруг убийцы, способные беспрепятственно изрешетить его с этим несчастным мальчонкой. Наплевать, что не только они, но и все, кто сейчас причитает в зале, могут погибнуть из-за одного неосторожного слова или взгляда. Именно для того, чтобы они не погибли, он должен быть спокоен и уверен.
- Хе... - задранная губа опустилась, прикрывая серо-красную десну и обломанные зубы. Абу по-прежнему смотрел своими страшными глазами куда-то мимо. - Ладно.
Он снова кивнул помощнику. Тот второй раз окунулся в испуганный воздух зала и привел женщину в черном брючном костюме. Подведенная к Филгуду и ребенку, она немедленно обняла мальчика за плечи, не говоря ни слова. Лицо ее было еще бледнее, чем у сына.
- Уходите, - коротко приказал Абу, и Филгуд, сопровождаемый террористом, повел выпрошенных им заложников прочь по коридору. Уже заворачивая в вестибюль, он краем уха услышал, как запиликала в кармане Абу рация. А затем в глаза ударил свет прожекторов, направленных полицией на вестибюль сквозь застекленный фасад.