Больница вызвала такси, чтобы отвезти меня домой. Я сидел в приемном отделении, стесняясь из-за того, что доставил столько хлопот, испытывая чувство вины, потому что так легко отделался в сравнении со многими другими. Сил у меня не осталось, ни физических, ни духовных. Я думал о Роберте и Луизе. Выжили ли они? Что мне нужно сделать, чтобы это узнать? У кого спросить?
— Такси для мистера Мортона. — Мужской голос вернул меня в настоящее.
— Это я.
И только тут осознал, что денег у меня нет.
— Все нормально, платит Национальная служба здравоохранения, — успокоил меня водитель. — Но чаевых они не дают, — добавил он. «Тебе не повезло, — подумал я, — если думаешь, что разживешься у меня чаевыми».
Он оглядел меня с головы до ног, и видок, само собой, был у меня тот еще. Пиджак шеф-повара, клетчатые брюки с одной нормальной, а второй укороченной штаниной, синее колено, высокий белый носок.
— Вы — клоун? — спросил меня таксист.
— Нет. Шеф-повар.
Он сразу потерял ко мне интерес.
— Куда едем?
— Ньюмаркет.
Такси подъехало к моему коттеджу в южной части Ньюмаркета около одиннадцати. Я проспал всю дорогу от Бедфорда, и таксисту с трудом удалось растолкать меня, когда мы прибыли. Вероятно, он проникся ко мне жалостью, потому что помог пересечь узенькую полоску травы между дорогой и парадной дверью.
— Сами справитесь? — спросил он, когда я вставил ключ в замочную скважину.
— Будьте уверены, — ответил я, и он уехал.
Я прохромал на кухню, запил пару болеутоляющих таблеток стаканом воды из-под крана. Решил, что лестницу мне не преодолеть, поэтому улегся на диване в маленькой гостиной и тут же провалился в кошмарный сон.
…Я лежал на больничной каталке, которая медленно двигалась по коридору с серыми стенами без единого окна. Я видел, как проплывали потолочные лампы. Яркие прямоугольные панели, встроенные в серый потолок. Коридор, похоже, тянулся в бесконечность. Световые панели, все одинаковые, сменяли друг друга. Я приподнял голову и увидел, что толкает каталку женщина в ярко-красной шифоновой блузке с черными кудрявыми волосами, падающими на плечи. Мэри-Лу Фордэм, и она мне улыбалась. Я посмотрел на ее прекрасные ноги, но их не было, она, казалось, плыла над серым полом. Я рывком сел, уставился на свои ноги. Там, где им следовало быть, простыня, красная от крови, лежала вровень с каталкой. Крови было много, лужи, озера крови. Я вскрикнул и скатился с каталки. Падал, падал, падал…
Проснулся словно от толчка, сердце колотилось, лицо покрывал холодный пот. Сон был таким ярким, что мне пришлось пустить в ход руки, чтобы убедиться, на месте ли ноги. Я лежал в темноте, тяжело дыша, пока сердцебиение не выровнялось.
Это был первый из повторяющихся кошмаров.
Две тревожные ночи кряду окончательно вымотали меня.
Большую часть воскресенья я лежал, сначала на диване, потом на полу. Оказалось, что там куда удобнее. Смотрел новостные каналы, чтобы узнать как можно больше о «Терроре на „Гинеях“». Так окрестили это событие. Десятки телекамер освещали скачки, но только одна, да и то краем, зацепила происходящее на балконах лож 1 и 2 Лобовой, главной трибуны в момент взрыва. Этот сюжет прокручивали снова и снова в каждом выпуске новостей. Яркая вспышка, осколки стекла, летящие куски бетона и тела. Многих гостей «Делафилд индастрис» буквально смело с балконов, и они, как тряпичные куклы, попадали на плоскую крышу под ними, а потом на ничего не подозревающих зрителей, которые сидели ниже. Этим «летунам», похоже, повезло, они покалечились, но остались в живых. Больше всех пострадали те, кто находился в ложах, как Мэри-Лу.