— И видела в стиральной машине запачкавшуюся в крови толстовку… — тихо сказала, глядя в никуда.
— Это я запачкался после одной… стычки.
После минутного молчания я вдруг почувствовала прилив лёгкой боли к своей шее и тихо зашипела. Вадим за это время успел смотать из содержимого найденной аптечки некий бандаж из бинтов, который с большой осторожностью прикрепил к моему месту ранения.
— Почему твой бок кровоточит?! — обратив внимание на бурое пятно на кофте, мужчина дёрнулся приподнять её, но я быстро отпрянула от него и сверкнула злым взглядом.
— Не трожь меня! Ты и так наделал кучу делов, что голова кругом идёт! Ничто из того, что ты мне рассказал, не оправдывает тебя. Ты пожертвовал нашими отношениями ради чёртовой игры. В конце концов, ты решился ранить меня физически, дабы только получить нужные кому-то баллы, и не прикрывайся чьими-то угрозами, я могу сама за себя постоять! — в глазах вновь повисли слёзы, но сейчас я не пыталась их сдерживать. Истерика подступила к горлу, я закрыла лицо, не желая видеть его опустившиеся руки.
Гнетущая тишина повисла в комнате. Прерывалась она лишь шумом с первого этажа, где слышалась музыка и моими всхлипами.
Мы оба молчали. Я глотала слёзы и терпела боль от кровоточащих ран, а Вадим, видимо, не мог подобрать нужных слов.
— Я не смогу забыть то, что ты всё это время делал, — наконец подала тихий голос, убирая руки от лица. — Можно было бы с самого начала понять, что наш союз… невозможен.
Пустота, в которой мои глаза находили картинки наших счастливых мгновений, внезапно исчезла, меняясь серостью этих стен. Я осторожно перевела взгляд к лицу Вадима, встретилась с его печальным и поникшим взглядом и, взяв всю волю в кулак, безлико произнесла одними губами:
— Мы расстаёмся.
В глазах Вадима мелькнуло недоверие. Он вдруг пошатнулся, молчаливо провожая мою удаляющуюся к двери фигуру. Ещё шаг, и я навсегда расстанусь с той таинственной личностью, с которой мы провели так мало замечательных дней, которой так и не хватило, чтобы разгадать все его тайны…
Внезапный топот обуви, и за спиной нависло теперь уже совсем чужое тело, касающееся пальцами моих рук на ручке двери. Я стиснула зубы, когда Взводов наклонился к моему уху и обдал обоняние своим дурманящим запахом. Я должна быть сильнее.
— Я прошу тебя, не уходи… — его нос втянул запах волос, после чего широкие пальцы чуть сжали ручку двери вместе с моей ладонью. В сердце мучительно больно кольнуло, в потом и вовсе заныло саднящей обидой. — Я никогда не любил никого так, как люблю тебя…
От его искренности в глазах закололо, но я постаралась втянуть все свои чувства, грозно схватывая эмоции за шею.
— Если ты действительно любишь, прошу тебя, дай мне уйти…
Тяжёлый шаг отбивался глубоко внутри. Я постаралась поскорее покинуть эту комнату и дом, дабы дать волю чувствам, которые рвали душу изнутри.
Свежий воздух не подкинул свежих мыслей, однако заставил поскорее отыскать такси и ехать прочь отсюда. Далеко. Может быть, навсегда.
Неужели конец пришёл так нежданно?..
========== Секреты ==========
Квартира встречает меня холодной тишиной. Я закрываю за собой дверь и сползаю на пол. Подрагивающие ноги не выдерживают вес тела.
Я вернулась из больницы, где мне залатали порез на шее и поверили в ситуацию с острой бритвой, которой я якобы брилась. Мысли о суициде проскользнули в голове врача, но, просмотрев мою идеальную медкарту, он всё же вписал в бланк «несчастный случай».
Шея больше не болела. Я и не чувствовала её, от слова, совсем. Обезболивающее не отпускало и по возвращению домой. Но это даже хорошо, возможно, я успею притупить воспоминания, а боль не сможет о них напомнить.
Я просидела в ванной почти два часа, наблюдая за розовеющей водой, что стекала с моего тела. Багровые полоски соединялись в лепестки, создавали водоворот, но после — растворялись. Так, будто их никогда и не было…
Я не могла собраться с мыслями. Буквально тряслась всем телом ежедневно. Чувствовала уязвимость и скованность, замкнутость и неуверенность постоянно.
Дина теперь часто пропадала. Я видела её только на лекциях, и те она всё же умудрялась пропускать с завидной частотой. Мы перебрасывались парой слов, когда завтракали утром, иногда сидели в гостиной и смотрели какой-нибудь сериал по телевизору, но допытаться о случившемся Дина так и не смогла. Видела, что мне нужно отойти от чего-то серьёзного, и понимала меня. За это я была и рада, и разочарована. Она была единственной, с кем я делилась всеми секретами и своими переживаниями. А сейчас мне пришла пора переживать свои проблемы самой. Самостоятельно. Без чьей-либо помощи. Наверное, так будет лучше для всех…
Вы скажете, что я спятила, но через несколько дней после той самой вечеринки я начала активно переписываться и созваниваться с Димой Лисицыным. В нём я увидела человека, готового хотя бы выслушать меня! Мне так было необходимо просто общение…
Парень внимательно меня выслушивал, говорил, что расставание — это правильное решение, ведь он с самого зарождения этих отношений почувствовал, что я слишком сильно меняюсь. И не в хорошую, а в плохую сторону…
А я слушала. Впитывала его советы как губка. Не каждое слово обдумывала самостоятельно, и иногда просто согласно кивала, неосознанно соглашаясь, порой, с невероятными высказываниями.
Иногда Дима не говорил и не советовал ничего, а просто тихо выслушивал мою историю в который раз, но уже с новыми и новыми подробностями и мыслями.
Я не чувствовала, что надоедаю ему. Я верила, что он искренне хотел мне помочь, поднять на ноги и заставить вернуться к светлой жизни снова. Он уверял, что именно ему я смогу доверить всё, что накопится позже.
А я верила. И верила настолько, что к концу месяца Дима знал всю историю нашего со Взводовым знакомства во всех подробностях.
Октябрьский день балует жителей города ярким солнцем, который хоть как-то, но греет местных от лёгкого мороза.
В этот день Дима не пишет, не звонит и не отвечает. Возможно, что-то случилось, но я могу вновь чего-то себе надумать. Просто человек устал после первой школьной контрольной, а суббота — замечательное время для отдыха.
Вибрация телефона отвлекает от разглядывания трещины на потолке, которая интересует меня уже несколько минут. Я поднимаю экран и вижу входящий вызов от, неожиданно, Вовы.
Сбрасываю и откладываю телефон обратно, вновь обращаясь к тоскливой трещине, в который раз обдумывая сказанные и несказанные слова.
Вибрация повторяется, но я не горю никаким желанием отвечать на звонок. В голову приходит мысль: а что, если случилось что-то серьёзное? Быть может, кто-то нуждается в моей помощи. Например, Вадим Дима.
— Алло? — мой тихий голос кажется сейчас слишком громким…
— Ты дома? — без приветствия. Голос Вовы звучит очень грубо. Я сразу теряюсь, но вспоминаю, что Вова никогда бы не причинил мне вреда. И сейчас этого не сделает.