— Ну и влипли вы, пацаны, — сказал он. — Выкладывайте все, до конца.
Мы замялись.
— Ну? — грозно сказал Седой.
— Значит, так… — рассказывать взялся я, ведь именно с меня началась вся история. Я рассказывал, а мои друзья иногда меня дополняли и поправляли. Седой слушал, нахмурясь, не издавая ни звука.
— Охренеть можно, — сказал он, когда мы закончили рассказ. От чего можно охренеть — от того, что по Москве блуждает нож Сент-Экзюпери или от нашей глупости, он не уточнил. — В общем, так. Есть разные варианты. Первый — мы топаем с самого утра к его папаше или к его деду, Клима призывают на расправу перед предками и заставляют его вернуть вам нож. Но этот вариант не очень хорош, потому что он вам это припомнит и на вас отыграется. А надо сделать так, чтобы он от вас отлез и пальцем вас потом не вздумал тронуть. Да, заварили вы кашу, чтоб вас… Ладно. Завтра в десять на этом месте. Вы ведь школу собираетесь прогуливать, ради этой встречи?
— Собираемся, — подтвердили мы.
— Чтоб были здесь, ясно? Вот еще, не хватало мне забот, только таких кретинов, как вы, от ножа отмазывать… — с досадой проговорил он. — И без меня на Гороховое поле не идите ни в коем случае, ясно?
— Ясно, — пробормотали мы.
— Вот и хорошо, что ясно. А теперь разбегайтесь по домам. Будете меня слушать — все будет тип-топ. Мне самому интересно на этот охрененный нож поглядеть.
И, не сказав больше ни слова, он пошел прочь — легким пружинистым шагом, и в каждом его шаге ощущалась такая сила, которая может горы своротить, не то, что справиться с каким-то Климом.
— Послушайте, а он ведь и в самом деле похож сейчас на принца, — тихо проговорил Юрка, глядя ему вслед. — Не даром ему эту кликуху дали.
— Не даром, — согласились мы с Димкой. А мне прямо воочию увиделся сверкающий огнем меч, висящий у пояса Седого. Он шел так, как будто этот меч действительно был при нем и как будто он в любой момент был готов его выхватить.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ЧЕРЕЗ ПЕРВЫЙ БАРЬЕР КО ВТОРОМУ
Утром мы честно вышли в школу, с ранцами и в форме, но, не доходя до школы, свернули за гаражи, к набережной. До десяти было почти два часа, и это время нам предстояло как-то проболтаться. Димка был рассеянным, лицо бледное, глаза красные: вчера, перед тем, как идти домой, он заскочил к Юрке и взял у него большой том Сент-Экзюпери, почитать. Судя по его виду, он читал чуть ли не всю ночь, и не выспался, а по его задумчивому и отрешенному выражению можно было предположить, что это чтение навеяло на него какие-то важные мысли. Но этими мыслями он пока не хотел с нами делиться, додумывая их про себя — так сказать, тщательно пережевывая и основательно пробуя на вкус.
— Ты чего такой смурной? — поинтересовался Юрка.
Димка только головой покачал.
— Я все думал… В общем, ребята, нам позарез надо вернуть этот нож.
— Это мы уже слышали, — сказал я. — Ты можешь объяснить толком, до чего ты дотумкал?
Димка решился. Наклонившись к нам, он сказал, понизив голос до шепота:
— Дело в том, что… В общем, я открыл… В общем, в «Маленьком принце» все — правда!
Мы с Юркой переглянулись. У Димки периодически ехали мозги, когда он увлекался самыми неожиданными идеями — и, надо полагать, это был тот случай!
— Что — правда? — спросил я. — Что Маленький Принц путешествовал с планеты на планету с перелетными птицами? Или что на астероидах могут жить Пьяницы, Короли, Банкиры, Фонарщики и так далее? Или…
— Да нет! — перебил меня Димка. — Я имею в виду, что и это тоже правда, но в другом смысле. Это — зашифрованная правда!
— То есть, под видом встречи с Маленьким Принцем Сент-Экзюпери описал какие-то события, которые были на самом деле? И которые, по сути, похожи на всю эту историю? — спросил Юрка.
— Приблизительно так, — сказал Димка.
Он открыл ранец и вытащил Юркин том Сент-Экзюпери, который, оказывается, был у него с собой.
— Вот, смотрите, — сказал он, открывая книгу на одной из закладок (закладки он сделал из промокашки, разорвав её на полоски.) — «…Вопреки всем ожиданиям, мне удалось исправить самолет!» Он пишет об этом как о чуде, но ничего больше не пишет, не пишет, как именно и что он исправил! Но мы-то знаем, что он исправил аварию при помощи ножа! Так почему он ничего не написал о ноже?
— Не к месту было, — сказал я.
— Скажешь тоже, «не к месту»! — фыркнул Димка. — Этот нож — сам по себе такая волшебная штука, что написать о нем в сказке было бы только к месту! Выходит, он умолчал о ноже намеренно — но зачем? Пошли дальше. Сент-Экзюпери написал «Маленького принца» незадолго до смерти. Что происходит с Маленьким Принцем? Он, вроде бы, исчезает в пустыне погибает, укушенный змеей — а на самом деле он возвращается на свою планету, и змея помогает ему в этом! Ее укус приносит ему не смерть, а возможность лететь дальше, домой, только для всех это остается тайной! А что потом происходит с самим Сент-Экзюпери? Он отправляется в боевой вылет — и исчезает над Альпами, и все, естественно, считают его погибшим, когда он не возвращается на базу, но тайна его смерти так и осталась нераскрытой, и до сих пор люди бьются, ищут документы и свидетелей, пытаясь её разгадать! И ещё одно — для Сент-Экзюпери это был последний боевой вылет, после этого его должны были минимум на полгода снять с полетов, потому что он уже отлетал все мыслимые и немыслимые нормы, положенные военным летчикам. То есть — он бы больше не летал в бой, потому что война явно шла к концу и через полгода точно закончилась бы! То есть, если он хотел исчезнуть — для него это была самая-пресамая последняя возможность, другой бы не представилось!