— Добрый день, святой отец. Вы замещаете отца Анисе?
— Да, мадам, чем могу вам помочь?
— Меня зовут Моника Барбоза, я органистка церковного прихода и руководительница хора.
Это была женщина лет пятидесяти, с большим носом с горбинкой и скошенным подбородком. Ее слегка загорелое лицо и приветливый вид сразу вызывали симпатию. Что касается одежды, то сразу было заметно, что она хотела выглядеть достойно, направляясь в церковь. Костюм мышиного цвета, прямая юбка чуть выше щиколотки. Юбка чуть-чуть тесновата, и это заставляло предполагать, что одежда давнишняя и что она каждый раз должна была напоминать своей владелице о бремени бегущих лет. Завершали ансамбль черные, безупречно начищенные мокасины.
— Я хотела поговорить с вами о похоронах отца Анисе. Вы можете уделить мне несколько минут, чтобы выбрать, какие песнопения должны прозвучать?
— Я не могу вам сейчас ответить, мессу будет служить архиепископ Бордо. Поэтому мне надо спросить у него… Не могли бы мы встретиться завтра?
— Конечно, святой отец, в котором часу?
— Около четырнадцати часов, если можно.
— Я попробую договориться с мужем, чтобы он сам открыл гараж… Он ведь владелец гаража.
— Было бы замечательно, если бы вы смогли договориться.
Вечерело, капитан Кюш потягивал в зале «Дубовой бочки» кока-колу с лимоном. Блашар стоял за стойкой бара. Подобно дирижеру, он следил, чтобы стаканы не пустовали слишком долго. Несколько завсегдатаев все еще не ушли. Просматривая «Экип», Кюш незаметно прислушивался к разговорам. Марсель Марьетт был весьма словоохотлив. Это был пятидесятишестилетний холостяк с выразительным лицом, изборожденным глубокими морщинами. В его курчавой шевелюре не было видно ни единого седого волоса. С немного искривленным носом, распухшим и красным, с проступающими сосудами, он никак не походил на безупречного Аполлона. А лицо в красных прожилках свидетельствовало о чересчур большом пристрастии к спиртному. Полицейский догадался, что это местный заводила. Марьетт вступал в споры с такой горячностью, что Кюш слышал каждое его слово.
— Хозяин, повторить… Я угощаю.
— Не откажемся! Раз уж ты угощаешь…
— Фернандо, хочу напомнить тебе, что платят всегда проигравшие.
— Не хвастайся, Марсель, тебе просто повезло.
— Это вовсе не везение, а талант, врожденный дар для игры в шары, месье мастер по ремонту автомобилей. Эта игра подобна женщинам, тут самое трудное кончить!
Вокруг стойки раздались смешки. Как напомнил Марьетт, Фернандо Барбоза владел гаражом в Сент-Эмильоне. Португалец по происхождению, он сумел основать процветающее дело. Несмотря на жизнь во Франции, он по-прежнему говорил с небольшим акцентом, который выдавал его корни. Густые усы, как у Клемансо, скрывали толстую губу. Зубы у него были неровными, но отличались ослепительной белизной. Как обычно, покидая гараж, он надевал свою неизменную спецовку. «Это маркетинг», — говорил он. Несмотря на все усилия супруги отыскать чудодейственное средство, его ногти оставались черными.
— А аптекарь-то вошел в силу. Говорю же вам, эта пара Марьетт — Монлор наведет страху в нынешнем сезоне! Не следует досаждать нам, тем более что Монлор здорово наловчился в броске!
— Наверно, не с женой тренировался. С ней он скорее склонен прицеливаться…
Замечание владельца гаража тут же вызвало ответную реакцию посетителей, и присутствующие зашлись непристойным смехом.
— Во всяком случае, лично я в этом году меняю партнера. С Анжем я и без того целый день толкусь в гараже. Так стоит ли проводить с ним время еще и при игре в шары?!
— Вот тебе и раз, одно поражение — и месье отказывается от своего раздвижного ключа? Что ты об этом думаешь, Блаш?
Как только наступил опасный момент, хозяин наполнил стаканы. Бутылки с анисовым ликером и красным вином того и гляди опустеют.
— Марсель, прошу тебя, не заводи разговора об этом типе!
— Это почему же?
— Потому что вчера Дютур опять впал в ярость, он устроил мне такой трамтарарам, что ты и представить себе не можешь.
— Тебе прекрасно известно, что у Анжа бывают этакие дни. Скажи ты ему, Фернандо!
— Н-да, но я сыт по горло его вечным психозом, своими громкими скандалами он в конце концов отпугнет всех моих клиентов.
— И со мной то же самое. Здесь почтенное заведение, международная клиентура, меню на трех языках, тридцать мест внутри, двадцать на террасе… И такие бурные вспышки не способствуют торговле, не говоря уже о репутации.