— Ваше расследование продвигается?
— Да, пока, правда, потихоньку.
Кюш наполнил стаканы. Он не скупился.
— А как в вашей епархии?
— Ничего, спасибо… Дело тоже движется.
— Вы получили кое-какие откровения? Ваше здоровье!
Они чокнулись.
— Пока я занимаюсь в основном организацией похорон. Его преосвященство приедет в пятницу утром, все должно быть безупречно. Как я уже говорил вам, Анисе был одним из близких ему людей. А что касается откровений моей паствы, то это дело Господа Бога, мой дорогой друг.
Они обменялись понимающими улыбками.
— У вас есть арахис?
— Понятия не имею, посмотрите в буфете. Снабжение — это скорее по части мадам Рапо.
Кюш открыл дверцу буфета:
— Вы встречались с мадам де Вомор, вашей прихожанкой?.. Да у вас тут соленые крендельки с тмином… Я могу взять?
— Конечно, угощайтесь… Я познакомился с ней сегодня, она предложила мне заменить в содружестве Анисе.
— Я вижу, Помпадурша не теряет зря времени. Что вы ей ответили?
— Что всему свое время и что данный момент отводится трауру и воспоминаниям. Впрочем, я на этом посту лицо временное!
— Как это?
Кюш протянул крендельки священнику, тот взял их.
— Я викарий монсеньора Леру, и через несколько дней, когда будет назначен новый священник, вернусь в Бордо.
— А что такое викарий?
— Скажем так, викарий — это тот, кто помогает епископу.
— В конечном счете у нас много общего, при каждом расследовании я лицо временное… Преступление, полицейский… Одним словом, затыкаем дыру…
— Прекрасный образ!
— После Анисе будет другое дело, потом еще одно, это в порядке вещей. Кстати, не могли бы вы со своим начальством рассмотреть вопрос о кровле часовни Святой Троицы?
— Почему вы считаете, что я должен ставить этот вопрос? А ну-ка присядьте.
Церковный служитель указал на стул.
— Анисе в течение нескольких лет пытался добиться, чтобы мэрия выделила средства на крышу. Похоже, в вашей второй резиденции начала накрапывать святая вода.
— В НАШЕЙ второй резиденции, вы ведь тоже сын Божий.
— Клеман, не читайте мне проповедей, я активно неверующий. Для меня имеет значение только истина.
— Вы женаты?
— Нет, настоящий холостяк. А вы?
Отец Клеман улыбнулся.
— Значит, церковь — это призвание?
— Да, с десятилетнего возраста. А у вас?
— Ну, я играл в ковбоев и в индейцев и до сих пор, на пороге сорокалетия, все еще играю.
— В отношении Анисе вы полагаете, что его останки можно будет скоро забрать?
— Да, судебно-медицинский эксперт закончил.
Два новых единомышленника отужинали. Было уже четверть двенадцатого. Отец Клеман собрал тарелки:
— Кофе?
— Нет, время бежит, а завтра будет тяжелый день. Последняя сигарета, и я ухожу.
Кюш предложил сигарету и аббату.
— Ладно! Вы вводите меня в искушение.
— Но избави нас от лукавого.
— Аминь… Однако я вижу, что вы хоть и безбожник, а традиции знаете.
— Недолгое пребывание у вас в школьные годы… Ладно, мне пора.
— Я провожу вас.
Мужчины направились к выходу. Нагнувшись, чтобы не наткнуться на балку, Кюш заметил конверт, подсунутый под дверь:
— Смотрите, письмо, наверняка запоздалая исповедь…
Подняв конверт, он протянул его Клеману. Тот повертел конверт в руках:
— Мне кажется, это адресовано вам.
Капитан увидел свое имя, составленное из вырезанных из газеты букв:
— Подождите минутку. — Он достал из кармана носовой платок. — Так будет лучше для расследования.
Мужчины вернулись в столовую. Взяв нож, Кюш вскрыл конверт. Он осторожно взял сложенный вдвое листок и прочитал: «ОТЦА АНИСЕ УБИЛА СЕКТА».
— Только этого не хватало! Вот прочитайте, но не трогайте руками.
Полицейский положил письмо на стол, чтобы священник мог ознакомиться с его содержанием. В ту же минуту зазвонил его телефон. Он машинально бросил взгляд на часы: без двадцати пяти двенадцать. Набрав 123, он вошел в электронную почту: «Это Жаклина Турно, меня пытались убить».
Четверг, 21 июня
— Послушайте, мадемуазель, меня чуть не убили, часть ночи я вела наблюдение, я устала. Вы, кажется, забыли, что жертва — это я.
Задетая мэршей за живое, Надя не растерялась:
— Я просто пытаюсь восстановить факты и узнать, что вы делали на улице одна в двадцать три часа.
— Ночью я уже рассказала об этом капитану.
Последний стоял чуть поодаль, приготовившись слушать показания мэрши. Из-за несовместимости их характеров, отмеченной во время предыдущих бесед, Кюш предпочел поручить Наде вести допрос.