- Судя по твоему виду, ты неплохо сражался в Британии, не так ли? - Марк кивнул, пристально глядя в глаза собеседнику, когда Котта с явным одобрением покачал головой. - Британия, полна выскочек в туниках с трясущимися задницами. Жаль, что твой старик не отправил тебя куда-нибудь в другое место, сформировать свой характер, прежде чем они его убили.
Молодой человек сделал выпад вперед острием своего гладиуса, с холодным весельем наблюдая, как его противник отступил и легко парировал.
- Куда--нибудь вроде Дакии?
Котта насмешливо фыркнул.
- Дакия? Земля недоумков. И про Германию мне тоже не надо рассказывать, вся провинция кишит педиками. Нет, парень, если ты хочешь быть настоящим солдатом, тебе нужно некоторое время попадать мордой в песок!
Он быстро провел атаку вперед, проверяя защиту Марка полудюжиной быстрых ударов, и ухмыльнувшись, когда тунгриец отступил все ближе и ближе к людям, охранявшим выход с площади. Когда его седьмой удар был нанесен снизу, целясь в левое бедро Марка, молодой человек перебросил свой меч в левую руку и, широко парировав его, быстро шагнув вперед и, развернулся, чтобы нанести удар кулаком в правый бицепс Котты, а затем выпрямился, используя инерцию, и нанес еще один сильный удар тыльной стороной кулака в гримасничавшееся лицо центуриона. Котта едва успел увернуться от удара, дав молодому бойцу столько времени, сколько ему было нужно, чтобы развернуться вправо и зацепить ногу ветерана своим вытянутым левым ботинком. Пожилой солдат упал спиной на булыжники с хриплым выдохом, меч выпал из его онемевших пальцев.
- Добей него! Добей, пока он лежит!!
Не обращая внимания на ободряющий рев Дубна, Марк наклонился, чтобы поднять упавшее оружие, наблюдая, как Котта встал на ноги и взял по мечу у каждого из двух ближайших мужчин. Ветеран на мгновение стоял вне досягаемости меча, тяжело дыша и оценивая своего противника с большим уважением.
- Я слышал, тебя учили сражаться и солдат, и гладиатор. Кто из них научил тебя этому маленькому трюку?
Марк сократил расстояние между ними, шаркая подошвами ботинок по булыжной мостовой.
- Насколько я помню, солдат. Он не особо разбирался в схватках мечами, но знал предостаточно грязных трюков .
Котта поднял свои клинки.
-- Тот солдат был, по-видимому, чем-то похож на меня. А, гладиатор, должно быть, был мастером своего дела если научил тебя сражаться двумя мечами.
Марк снова пожал плечами, его глаза остановились на остриях обеих клинков Котты, и он подошел еще ближе, пока кончики их мечей не соприкоснулись.
- Ну, что ж, начнем!. Я отточил этот стиль в нескольких битвах, о которых ты, возможно, слышал, пока бездельничал в Риме, защищая толстых политиков от их собственной глупости.
Оба мужчины одновременно бросились вперед, их мечи встретились друг с другом и широко развернулись, когда солдат резко дернул головой вперед, чтобы ударить Марка в лицо, но молодой человек был готов к атаке, пригнув голову, а затем вывернул ее обратно, чтобы нанести сильный удар в подбородок Котты. Бывший солдат отшатнулся назад, сплевывая кровь с кровоточащего языка и захлебываясь от смеха.
- А, ты нахальным стал молодой ублюдок!
Марк демонстративно опустил свои мечи, затем бросил их на землю, со стуком железа о камень.
- Тогда давай сойдемся на кулаках, Котта, если тебе надоели мечи ?
Ветеран покачал головой, отбросив собственное оружие и ощупывая свою челюсть.
- Вот, блядство, мне кажется, ты сломал мне зуб.
Альбинус встрепенулся, указывая на Марка с искаженным от ярости лицом.
- Химера тебя забери, что ты творишь, Котта?! Убей его! Я приказываю!
Бывший центурион вытер кровь со рта и покачал головой с ироничной улыбкой.
- Если вы так сильно хотите его смерти, сенатор, то можете попробовать убить его сами.
Сенатор подошел и встал в нескольких дюймах от лица ветерана, его лицо исказила ярость.
- Я щедро заплатил за то, чтобы ты основал свое уютное маленькое охранное дельце, центурион, а это значит, что ты принадлежишь мне. Либо ты сделаешь то, что я тебе говорю, и оставишь истекать кровью это предательское отродье здесь, на улице, либо я тебя ...
Что-то внутри Котты щелкнуло внезапно и без предупреждения ветеран взял в пригоршню тогу своего покровителя.
- Хорошо заплатили мне, а? - Он полез в сумочку на поясе и бросил на булыжник пригоршню золотых монет. - Вот ваши деньги, сенатор! - Он потянул тогу вниз, пока голова Альбинуса не оказалась на уровне его груди, наклонился, чтобы зарычать в ухо перепуганному вельможе, выдавливая слова сквозь стиснутые зубы. - И что вы сделаете со мной? Пришлете убийц? - Он рассмеялся сенатору в лицо. - Ха! Я выпотрошу любого, кого вы пошлете за мной, а потом задушу вас кишками того самого ублюдка!
Скавр подошел к нему и похлопал Котту по руке.
- Я думаю, что ты прав, центурион.
Альбинус отшатнулся, подтолкнутый мускулистой рукой Котты и указал дрожащим пальцем на ветерана.
- Если я не могу купить тебя, я куплю твоих людей! Десять золотых ауреусрв любому, кто воткнет свой меч в кишки этому коварному ублюдку!
Наступила минутная тишина, когда бывший солдат смотрел на него с неприкрытым отвращением, пока, наконец, он не плюнул кровавой мокротой на монеты, разбросанные у его ног. Когда он заговорил, его голос был предельно холодным, как будто его гнев выгорел и сменился чем-то более твердым и неумолимым.
- Вы могли бы предложить им по пятьдесят ауреусов за меня, и я сомневаюсь, что среди них найдутся желающие. Нас с этими людьми связывает много общего, а именно то, что мы все вместе сражались с врагами Империи, истекли кровью и теряли своих товарищей, в то время как все, что вы когда-либо делали, это сидели на спине лошади и придумывали для нас череду различных способов рискнуть нашими жизнями, чтобы забрать себе славу. Поэтому я предлагаю вам два варианта, сенатор. Вы можете уйти прямо сейчас в сопровождении моих людей, которые защитят вас от подонков, которые заберут вашу сумочку и поломают ребра, если вам повезет, или утащат прочь, чтобы вас больше никто никогда не видел. Согласны? … . Или вы можете открыть рот, чтобы произнести любые слова, кроме “спасибо, Котта”, и тогда вы узнаете, каково это - ползти домой одному, зная, что я иду в десяти шагах позади вас, убеждаясь в том, что каждый сутенер, головорез или убийца на улицах знает, сколько у тебя с собой денег..
Он встал и уставился на бледного Альбинуса, выражение его лица все еще оставалось напряженным от гнева.
- Всего три коротких слова. В любое гребаное время, когда вам будет угодно, сенатор ......
Поскольку молчание затянулось, Дубн повернулся к ухмыляющемуся Юлию с выражением замешательства на лице, озадаченно покачав своей огромной головой
- Я что-то здесь не все понимаю?
2
- Это был опять сон, любовь моя?
Проснувшись на следующее утро, Фелиция увидела Марка, сидящего у окна их квартала, его глаза были прикованы к огням, горящим на стенах города, а надвигающийся рассвет все еще был не более чем серым пятном на восточном горизонте. Она прожила с ним достаточно долго, чтобы знать, что могло разбудить его в такую рань, и ответ на ее, произнесенный шепотом вопрос, уже созрел в ее голове, когда она задала его. Он кивнул, улыбаясь ей через всю комнату в свете единственной лампы, горящей в углу, хотя выражение его лица было скорее тревожным, чем счастливым. Она поманила его скрюченным пальцем.
- Тогда возвращайся в постель, пока Аппий не проснулся.
Он мягко пересек комнату и скользнул за спину своей жены, грея ноги о ее икры, несмотря на ее тихие протесты, притягивая ее к себе и обхватывая одной рукой ее грудь.
- Наша вчерашняя встреча с отцом Луция Кария Сигилиса, похоже, возбудила призраков моей семьи на еще большие появления. Дважды прошлой ночью и еще раз сегодня утром они приходили ко мне во сне, показывая свои раны и умоляя отомстить за резню в нашей семье.
Она прижалась к нему спиной, протянув руку, чтобы погладить его лицо.
- Мой дорогой, успокойся, ты же знаешь, что это просто сон ...
- Нет, это мой спящий разум, работающий над событиями дня и мучимый чувством вины за тех, кто пережил такой ужас? - Фелиция повернулась к нему лицом, ее лицо стало более обеспокоенным, когда она поняла, что он смотрит на стену позади нее. - Это вполне может быть так, но я не могу прожить остаток своей жизни, преследуемый этими снами, будь то призраки моей семьи или просто старания моего разума смириться с реальностью их ужасных убийств. И теперь, когда мне стали известны имена четырех человек, повинных в смерти моего отца, моего брата, моих сестер.., хотя, возможно, некоторую часть нашей семьи продали в рабство, я обязан отомстить. - Он помолчал, прежде чем поведать своей жене новости, которые он узнал накануне вечером. - Глава банды головорезов , преторианец, сенатор и гладиатор: Брут, Дорсо, Пилиний и Мортиферум, по прозвищу Несущий Смерть. Однако мы получили их имена из не совсем надежного источника.