* * *
Маяться Русью и харкать кровью,
Спиртом с рябиной ожечь гортань…
Не припадай, любовь, к изголовью —
Лучше в изножье со смертью встань:
Сёстры-старухи, страшны вы обе,
Темень ворóнья над головой!
Вы не любите меня во гробе,
Вы полюбите меня живой…
* * *
И что вам, ненавидящим меня
Так искренно и так самозабвенно,
И дней моих сияющая пена,
И бед моих блескучая броня?
Да что вам всем звезда моя во лбу
И шпага в холодеющей руке,
И то, что не пеняю на судьбу,
Когда она висит на волоске?..
* * *
Мы бы знали, как жить, были б чуть наглее,
Были б мы бессовестней без затей.
Но в груди болит, но душа болеет,
И проходит жизнь чередой смертей.
Покажи мне, как нас не предавали,
Как не лгали в глаза, не ломали спин!
Хоть в каком бою, хоть в каком обвале
Друг за другом встанем мы как один.
В мёрзлой глине окопа, на шаткой тверди,
Под звездой ли красною, под крестом,
Между жаждой жизни и жаждой смерти
Не способные выбрать ни то, ни то.
* * *
жить страшно мир в огне всё нервы нервы
где наступает грань уничтоженья
всё рвётся ткань дерюга верба верба
цветёт как пальма снова в воскресенье
мир страшен и суров и пост суров
наверное — я этого не знаю
безумен мир и нету докторов
война война грохочет наступая
я засыпаю в горе и в обиде
я просыпаюсь утром и в надежде
смотрю на вербу ничего не видя
лишь то что это было было прежде
лишь только то что мы сильней и старше
лишь ангелов торжественных на марше
и вот один из них он за спиной
и раскрывает крылья надо мной
* * *
Под радио, под старые хиты —
Шоссейный бред и гонка километров.
Тетеревёнок спрячется в кусты,
И в окна шибанет горячим ветром.
Швырнёшь окурок, погодя зевнёшь —
Длинна дорога, и ещё нескоро.
И в сердце поворачивают нож
«Pardonnez-moi», «Delilah», шум мотора,
И чёртова одёжа летних гроз,
Идущих вслед нам медленным конвоем,
И ножницы серебряных стрекоз,
Летящих в лобовую в лобовое.