Вдохнув грудью спёртый воздух, Гермиона заставила себя призвать пузырёк.
В ладонь приземлилось холодное стекло с ярко-жёлтым содержимым. Не медля ни секунды, она опрокинула зелье в себя, ожидая, когда оно подействует.
В голове было слишком мутно. Так сильно, что в какой-то момент ей показалось, что перед ней кто-то сидит, протягивая длинные бледные руки к её лицу.
— Эй, Грейнджер, посмотри на меня.
Или не показалось?
Взгляд отказывался фокусироваться. Единственная деталь, за которую ей удалось ухватиться — это белое пятно на уровне её глаз.
— М-малфой? Что… как ты здесь…о-оказался? — сломавшимся голосом, отчаянной душой, истерзанным телом.
— Пришлось постараться, чтобы найти твоё логово, Грейнджер, — хриплым шёпотом у самого уха.
Сто восемьдесят секунд потребовалось на то, чтобы тело ожило: мышцы перестали сжиматься от продолжительных судорог, плечи трястись, а глаза закатываться.
Малфой пришёл к ней?
Но сознание покидало, развеивалось зыбким туманом. Она помнила, точно помнила, как мужские руки подняли её с холодного пола, как уложили в кровать и как эти же руки гладили волосы, пока сон окончательно не овладел разумом.
Жутко хотелось пить.
Голова раскалывалась так, что казалось, секунда, и она лопнет пополам.
С трудом переставляя ноги, Гермиона добралась до барной стойки. Достала из морозильной камеры лёд, набрала воду в стакан и уселась на барный стул, делая большой глоток такой необходимой сейчас жидкости.
Болело всё. Гермиона поняла это только сейчас. Икры ныли, как и все мышцы в теле. Ломило даже позвоночник.
По коже пошла неприятная дрожь. Она проспала после приступа двадцать часов. Это стало понятно, когда невербально наколдованный циферблат показал время: 14:14.
Да, примерно двадцать часов. Она отключилась вчера на диване в гостиной, сразу после возвращения из Мунго.
Выдачу зелья перенесли, ссылаясь на проблемы с поставками сырья, и обещали решить вопрос в ближайшие два дня. Малфоя в больнице она не застала.
Гермиона тогда подумала, что вполне сможет прожить сорок восемь часов без зелья и …
Малфой!
Воспоминания этой ночи лавиной обрушились на всё ещё сонный мозг.
Она помнила, как началась ломка. Как ползла в душ, как было ужасно больно, а после яркое пятно этих блондинистых волос.
Почему-то на лице появилась неконтролируемая улыбка. По телу разлилось давно забытое тепло. Даже Тьма притаилась, залегла в венах, игриво махая хвостом, как довольный сытый зверь.
Гермиона хмыкнула.
Он определённо оказывает на неё слишком сильное влияние.
— Проснулась? Как себя чувствуешь?
Грейнджер резко развернулась на стуле, отчего в глазах на секунду поплыли тёмные пятна.
— Т-ты, ты что здесь делаешь? — это должно было прозвучать более уверенно, но голосовые связки решили, что сейчас вопрос лучше пропищать.
— Только что принимал душ.
Гермиона опустила глаза, осматривая его с головы до ног.
Выдохнула. Высокий. Красивый. И чертовски вкусно пахнет. Волосы ещё влажные. На нём обычная чёрная футболка и чёрные джинсы. И снова босые ноги.
— Как ты попал ко мне домой? — вопросов было намного больше, но мозг выдал именно этот.
— Грейнджер, я, честно сказать, удивлён, что на твой коттедж не наложено тысячи охранных чар, — он посмотрел на неё, хмурясь. — Или обзавелась тёмной подружкой и забыла о безопасности?
Тьма, услышав слишком нежное обращение, вдруг потянулась, царапая своими когтями с той стороны грудной клетки, просясь наружу.
Гермиона не забыла о безопасности. Она ей просто была ни к чему. Скорее нужно было наложить охранные чары на весь Лондон, чтобы обезопасить людей от такой, как она.
— Зачем ты пришёл? — вопрос обязан быть с привкусом недовольства и возмущения. Но вместо этого получилось крайне мягко. Так мягко, что Драко не смог подавить слишком обаятельную улыбку.
— Меня не было в Англии. Мы пропустили два сеанса, — он подошёл немного ближе к Гермионе, облокотившись бёдрами о барную стойку. — Решил принести тебе зелье сам, как только Мунго получили новую поставку яда болиголова, — улыбка незаметно сошла с его лица, оставив за собой лишь серьёзность. — Я знаю, как может быть невыносимо. Повезло, что зелье у тебя уже было.
— Да, повезло, — слишком задумчиво.
Теперь жизнь зависит от удачи. Прекрасно.
Они молчали. Каждый молчал о своём. Только теперь Малфой подошёл ещё немного ближе.
— Я хочу ответы.
— А я хочу тебя, Грейнджер.
Она застыла. Внутри смешалось чувство шока и взаимного желания.