Драко лишь кивнул на этот вопрос, проводя рукой по бедру выше, скрывая её под подолом рубашки.
Грейнджер хмыкнула, а после уселась к нему на колени, призвав со столика пачку сигарет. Одну она сразу же закусила зубами, а вторую поднесла ко рту Малфоя.
— Ты не будешь этого делать.
— Почему нет?
Не любить сигаретный дым вовсе не означало никогда не курить. Она с такой же силой не любила зелья из болиголова, но принимала их каждую неделю. Он не любила холодный душ. Никогда. Но в последние годы только он становился той гаванью, что спасала, когда внутри бушевала агония. Да, Грейнджер не любила лжецов, но сама искусно лгала, когда не хотела, чтобы люди видели её настоящую.
Сейчас, сидя с Малфоем, ей не нужно притворяться. Не нужно обращаться к своим устоям, потому что вот он, Драко Малфой, который с лёгкостью настраивает всё на свой лад. И она была бы дважды лгуньей, если бы сказала, что ей это не нравится.
Двойные стандарты никогда не были приемлемой чертой для неё. Но сейчас, в жизни, в которой внутри жила Тьма, некоторые вещи требовали пересмотра.
Дым был густым, горьким, обжигающим. В гортани неприятно запекло, стоило ей сделать первую затяжку. Но это чувство прошло, как только в трахею протолкнулась новая порция. Грейнджер курила изящно. Еле придерживая кончиками пальцев толстую сигарету, совсем немного касаясь губами фильтра. Со стороны могло показаться, что она и не курит вовсе. Но Малфой был очень близко. Следил за этой картиной, чертовски привлекательной картиной, слизывая эти охренительные образы жаждущим взглядом.
Его сигарета была скурена наполовину, когда Гермиона задала вопрос:
— На сколько хватает?
Малфой вдруг усмехнулся. Они оба. Потому что, казалось, совсем недавно этот вопрос задавал он, зная, совершенно точно, зная ответ наперёд. Вопрос в обоих случаях был риторическим. Потому что, как и он тогда, она знала сейчас, что он соврёт, сказав, что эффекта хватает надолго.
Драко промолчал. Докурил сигарету, растворяя окурок в воздухе.
— Гораздо важнее, на сколько ещё хватит меня, — его губы были слишком близко, а руки уже блуждали по голой горячей коже, скрытой чёрной тканью.
Грейнджер не настаивала на продолжении разговора. Рано или поздно они всё равно к нему вернутся.
Её кожа наощупь была нежной. Мягкой. Драко водил пальцами по рукам, рёбрам, получая взамен мелкие мурашки по всему её телу.
Грейнджер лишь смотрела на него, изучая мелкие морщинки в уголках глаз, отросшую щетину, немного покусанные губы.
Они лежали так уже, наверное, несколько часов. Солнце давно встало из-за горизонта, а пустынные улицы Лондона заполнились горожанами, торопливо оккупирующими магазины в попытках урвать оставшиеся Рождественские подарки или украшения.
— Завтра канун Рождества, — его голос был тихим, мягким, а его длинные пальцы уже перебирали локоны её волос.
— Да, это так.
Гермиона продолжала изучать его.
— Какие у тебя планы?
Она хмыкнула, но глаз не отвела.
— Последние несколько лет я не строю планов. Но тебя это не должно волновать.
— Почему нет?
Его забота была приятной. Временами даже необходимой. Грейнджер забыла, когда чувствовала себя так рядом с мужчиной. А уж рядом с Драко и подавно. Гермиона сощурила глаза, кидая на него недоверчивый взгляд, полный самого искреннего удивления.
— Драко Малфой предлагает отпраздновать Рождество вместе? — в конце фразы она даже хохотнула, не веря, что произнесла это вслух.
— Это так странно? — он снисходительно улыбнулся, обводя пальцами её острые скулы.
— Да, это чертовски странно. И вовсе необязательно.
— Что именно?
Грейнджер застыла. Страх, который она попыталась закопать поглубже в момент, когда сделала шаг навстречу Малфою, уже раскапывал сам себя своими огромными лапищами. Ей не следовало позволять себе такое. Не следовало.
Она резко выдохнула, притягивая простынь к голой груди. Всё, что ей нужно сейчас сделать — это одеться и уйти, чтобы не усугублять ситуацию. С таким темпом всё может зайти слишком далеко.
Она развернулась, свешивая ноги с кровати. В спальне было прохладно. Её платье было сложено на кресле. Она невербально призвала его, медленно оделась, а Драко всё это время не сводил с неё глаз, но не произнёс ни слова, пока наконец:
— Серьёзно? Убегаешь от меня как школьница?
Он уже встал с кровати, подойдя к ней близко. Чертовски опасно близко. На нём всё ещё не было одежды. Никакой. А это очень отвлекало от запланированных минутами ранее действий.