— Ты получишь срок, которого заслуживаешь по всем законам. И я, — Гарри снова опёрся руками о стол, наклоняясь ближе к лицу Хопкинса, — буду сидеть в первом ряду, чтобы видеть ужас в твоих глазах, когда тебя будет выводить тюремный надзиратель.
— Гарри, — глаза Хопкинса расширились от накатывающего страха. Его самого большого в жизни страха.
С этим он будет жить весь назначенный ему срок. Для Поттера этого было достаточно. По крайней мере, сейчас. Он медленно разогнулся и пошёл к выходу из камеры, но, приоткрыв дверь, остановился, чтобы сказать:
— Если бы она умерла, ты бы уже не дышал.
И дверь с грохотом захлопнулась.
В это же время в камере напротив стояла тишина. Гарри направлялся именно туда. В голове вертелась тысяча мыслей, но ни одна так и не прозвучала громко в его сознании. Он не знал, что ожидать от самого себя в следующее мгновение, когда дверь в камеру открылась и оттуда послышался голос Кингсли.
Министр сидел на стуле, локтем опираясь на стол. Его руки были сцеплены в замок, а одна нога была заброшена на другую. Вся его поза говорила об уверенности в себе и своём будущем решении. Лицо Министра не выражало слишком сильных эмоций. Этого не требовалось. Вся эмоциональность поселилась на физиономии Стэнли Праудфута, который сидел в инвалидной коляске за металлическим столом. Холодный свет потолочных ламп не делал его лицо болезненным. Он делал его ещё более мерзким.
Его коленные чашечки, полностью раздробленные, не удалось восстановить. Информация между персоналом просочилась молниеносно, потому было принято негласное решение замедлить процесс оказания целительской помощи.
Крик Праудфута был заглушён Силенцио, а в его глотку заливалось жгучее бодроперцовое. Чтобы как можно ярче чувствовалась адская боль. В конце концов, костные осколки повредили мышцы, сухожилия и нервные волокна. Было принято решение ампутировать обе конечности по колено.
Бледный Праудфут с огромными синими мешками под глазами, в которых до сих пор плескалась ненависть с вкраплениями мерзкой обиды, кричал, брызжа слюной.
Минутами ранее Кингсли предъявил ему обвинения. Он обвинялся в покушении на жизнь служителя магического правопорядка, заговоре против Министерства Магии, сотрудничестве с чёрным рынком, пособничестве в бизнесе Лютного переулка, превышении полномочий и, наконец, в создании преднамеренной опасности для жителей магического Лондона.
Этот список раскалённым железом Кингсли приложил прямо к паху ублюдка.
— Нельзя добиться признания, Стэнли, таким мерзким путём. Ты отвратителен мне.
— Министр, не берите на себя слишком много. Вы отказались помочь мне добиться успеха, я нашёл способ сам. Ничего личного, — Праудфут хоть и был сейчас немощным, но яд сочился из его рта, как у самой гадкой змеи.
Кингсли перевёл взгляд на Поттера, который остановился у входа. Гарри прожигал дыру во лбу Праудфута.
— А ты? Хочешь тоже сказать мне что-то? — Праудфут наклонился над столом, смотря на Гарри в ответ. Но тот лишь вздохнул.
— Зал готов, Кингсли. Заседание начнётся через пятнадцать минут.
Министр поднялся, забирая все пергаменты со стола. Не потребовалось много времени, чтобы достать все доказательства и признания из Праудфута. Он был подонком, но не крепким орешком. Признания лились из него вместе с бурными эмоциями.
— И это всё? Засадишь меня пожизненно? Только обвинений для этого не хватит, — Праудфут злобно улыбнулся, но в глазах мелькал страх. Кингсли его проигнорировал, направляясь к двери.
— Ты обязан выдвинуть обвинения и девчонке, Бруствер! — Кингсли остановился, но не обернулся. Как и Гарри. — За это!
Не нужно было строить догадки, чтобы понять, о чём шла речь. Обеих конечностей его преднамеренно лишила Гермиона. Хотя тогда она вряд ли думала об этом.
Кингсли глубоко вдохнул, сильно распрямив плечи и схватившись за дверную ручку, громко произнёс:
— Вы оказывали сопротивление при задержании, мистер Праудфут, ни о каких дополнительных обвинениях речи быть не может, — и лишь выйдя за дверь, он добавил, — ничего личного.
И дверь снова хлопнула.
Двадцать девятого декабря в зале суда было принято решение по делу Стэнли Праудфута и Уэйна Хопкинса. Первого приговорили к пятнадцати годам строгого режима верхних этажей Азкабана. Там отбывали наказание убийцы, насильники, выжившие ПСы. Хопкинс был приговорён к семи годам нижних этажей за соучастие.
Праудфут мерзко оскалился Поттеру, когда его выводил надзиратель из зала суда.