Она всегда нравилась мне чем-то, хоть я и не понимал, чем (и вообще всё об этом написано тут: http://www.raz-dva-tri.com/JA-1.doc
). Утром, 14-го июня 2000-го года, от меня ушла ночевавшая со мной Дэйзи. Днём же ко мне пришла Да в смешных сабо, которые сейчас мы порою даём нашим гостям.
Мы немного выпили с ней. Потом сходили-купили и выпили ещё. И никто из нас, в общем-то, не был пьян. Но когда ближе к десяти вечера она засобиралась домой, я просто спросил её: «А ты уверена, что тебе обязательно надо ехать сегодня домой?»
– А что мы будем делать? – спросила она и улыбнулась.
– Да что хочешь! – ответил я.
– У нас ничего не получится, – сказала она, немного подумав о том, чего она хочет, – мы слишком хорошо друг друга знаем и всё время будем друг друга смешить.
– А откуда мы можем это знать, если ни разу не пробовали?, – спросил я и ещё через некоторое время добавил, – и потом, скажи мне, а что прям с тобой такого случится, если мы возьмём и просто попробуем?
Она сказала: «На слабО берёшь?» Потом, с небольшой паузой: «Ну, давай попробуем».
Да, я не был уверен, что Да согласится или, впрочем, не помню точно, в чём я не был уверен, но, кажется, я не был готов к тому, что она согласится так быстро. С другой стороны, судя по тому, что я встал, заговорщицки улыбаясь, закрыл дверь на крючок, чтобы не влезла случайно бабушка, и немедленно приступил к «делу», наверное, я всё же жеманюсь, и готов был, на самом-то деле, весьма хорошо и, в общем-то, как мне это свойственно, ко всему J. (Смайлик теребит верхними зубами кожу под нижней губой, дабы удостовериться, что оное место достаточно гладко выбрито.)
Спустя сутки после первого визита Да в мой дом, я проводил её до ближайшего метро «Пушкинская», и она поехала в своё «Выхино». Как и во всех предыдущих случаях моих серьёзных и почти серьёзных отношений с женщинами, после первой ночи мы сразу решили, что больше так не будем; спасибо, мол, друг другу; всё было неплохо, но, пожалуй, лучше не продолжать.
Так, например, когда после нашей с Ирой-Имярек посиделки на берегу зеленоградского озерца с пересчитыванием взлетающих и садящихся в «Шереметьево-2» самолётов мы подходили к её квартире, она сказала: «Только ничего такого не будет, ладно?» «Да, как скажешь» – согласился я. И некоторое время действительно ничего не было. Как раз до тех пор, пока мы просто не легли с ней в постель в режиме чего-то само собой разумеющегося и любили друг друга всю ночь до утра. А дальше вообще всё уже в литературе (http://www.raz-dva-tri.com
) описано J.
Так и на этот раз. Мы твёрдо решили, что больше не будем и, самое главное, не расскажем ни о чём Кате (Да почему-то всегда полагала, что Катя, являясь её лучшей подругой, в каком-то смысле держит меня «на чёрный день» (в терминологии же самой Да J )).
Мы расстались у метро, договорились, что, мол, увидимся как-нибудь у Кати, за каким-нибудь кофе совместным.
Где-то через неделю Да позвонила мне и сказала, что, по всей видимости, потеряла у меня свой крестик. Вероятно это произошло в ванной, куда она ходила, пока я досматривал на кухне «Привычку жениться» с Ким Бессинджер и Алеком Болдуиным. Я проверил ванную и действительно нашёл её крестик за стиральной машиной.
– Как тебе его передать? – спросил я.
– Ну-у, например, завтра я буду у Кати. Ты можешь присоединиться. – промурлыкала Да. И я присоединился.
Ушли мы уже вместе. По дороге посидели немного на лавочке на Тверском бульваре, слово за слово поцеловались и я, набравшись банальной наглости, вовремя шепнул ей на ушко одну из тех ненавистных любому мужчине пошлостей, каковые так любят слышать от нас женщины, независимо от своего культурного уровня. «Тогда приезжай завтра утром!» - сказала Да. И я приехал.
Сначала и впрямь приехал утром, часам к девяти. Потом днём уехал, потому что обещал запечь в духовке курицу и отвезти её в больницу к Катиной маме Марье Николавне, – да, такие вот у нас были тогда у всех отношения, – ведь это был последний год ещё XX-го века.
Благополучно исполнив задуманное, я вернулся к Да и, кажется, ушёл утром уже следующего дня.
XXXV.
Как раз в это время я писал свои фортепьянные пьесы, посвящённые целиком Элоун и тому, что творится у меня на душе в связи с тем, что нам не суждено с ней быть вместе и всё такое.
Как известно, пьесы оные получили весьма красноречивое на тогдашний мой взгляд название «Семь печальных векторов без права на уныние». Мне тогда на некоторое время неожиданно стали нравиться длинные названия. Такое что-то из начала 70-х в Европе. (Послушать это всё можно тут: http://www.novopraz.com/piano.htm
.)
Впоследствии я написал ещё один фортепьянный цикл под названием «Всадники» в количестве четырёх вещиц, то есть строго по Апокалипсису J.
Было это уже весной 2003-го года, когда очень многое изменилось, но… об этом речь впереди. Если кому-то, впрочем, неймётся идите сюда (http://www.raz-dva-tri.com/da.doc
), ибо при данной жизни я это издавать не буду, равно как и «Достижение цели» (http://www.raz-dva-tri.com/dostizhenie_tseli.doc
).
А пока… …?...
XXXVI.
Я, прям, порою не знаю, как ещё объяснить людям, что то, что я говорю, не кажется мне, а Правда Истинная. Самая-пресамая настоящая!
Да, мне когда-то казалось что-то – то-то казалось тем-то, сё-то казалось чем-то – и всё было когда-то похоже на то, как обычно бывает сие у людей вообще, про которых можно сказать, что вот сначала кому-то там казалось это, а потом, на основе новых, де, впечатлений, стало казаться, там, что-то иное, но… так же, как у людей, всё было у меня до тридцати лет. После тридцати мне перестало что-либо казаться, и я стал знать кое-что наверняка. И новые впечатления стали являться ко мне в тех руслах, которые мною же заведомо определялись. В это трудно поверить только тому, кто ещё либо до этого не дорос, либо не суждено ему этого вовсе J. Что тут скажешь? Такие люди просто должны знать своё место. Видите ли, на всё воля божья, и место своё нужно знать – вот и всё.
Я, прям, не знаю порой, как сказать, чтобы поняли все, что в существовании отдельных человеческих личностейнет более никакой необходимости. Это был совершенно тупиковый путь. Неужели есть кто-то, кто может оспорить это? Разве не видит каждый из вас, что Конец Времён… наступил, и выхода нет больше нигде. Никакая из очевидных проблем, что ни возьми, свою ли семейную жизнь, работу ли или весь тот бред-голограмму, что показывают в теленовостях, заведомо не имеет решения. Это так для того, чтобы постепенно все поняли всё. Выбора ни у кого нет. И все поколения, что были до, были для того, чтобы настал наконец момент, когда все поняли бы, что, мягко говоря, «всем спасибо». Вам кажется, что это слишком парадоксально, чтобы быть истинной правдой? А как же тогда догмат о непознаваемости замысла Творца Человеком? И не ебать ли нас с вами с нашими/вашими представлениями о том, что парадоксально, а что в порядке вещей? (Впрочем, это вообще риторический вопрос.)
Я ещё раз повторяю медленно и внятно: в существовании отдельных человеческих личностей нет больше никакой нео б ходимости.
Конечно, скажете вы, даже если и нет необходимости, то ведь помимо необходимости есть ещё и просто Красота! Но в существовании отдельных человеческих личностей нет так же и красоты! Скотства хоть отбавляй, а красоты, увы, нет J. А всё кроме красоты или необходимости – вообще чепуха; в лучшем случае, сопли пустые и липкие. Может быть в существовании человеческих личностей по отдельности есть нечто дарящее хоть кому-либо элементарное удовольствие? Увы, и этого не скажешь…
То есть до определённого времени, точнее сказать, до определённого возраста (и то всё начинается с трагедии собственных родов!), но потом, увы, нет. Поэтому-то я и говорю, что в том, что все поколения, бывшие до нас, были лишь для того, чтобы настал момент, когда все поймут что существование в прежнем качестве более не имеет смысла, что-то парадоксальное есть только на первый нечаянно брошенный и мутный, к тому же, взгляд, а есть в этом, напротив, большой и высокий смысл. Кто мне сказал? Господь Бог мне сказал. Да, именно мне и совершенно отчётливо. Вам не сказал? Ну так и слушайте меня.