<i>Нестяжатель.</i>Смешное что‑то ты мне говоришь, и ничем не отличающееся от того, что если бы некоторые многие беззаконно жили с одной блудницей, и, будучи в этом обличаемы, каждый из них стал бы говорить о себе: я тут ни в чем не, погрешаю, ибо она одинаково составляет общую принадлежность; или, если бы кто‑нибудь со многими разбойниками вышел на разбой и вместе с ними награбил бы много именья, потом по случаю был бы пойман разыскивающими разбойников и, будучи предан пыткам и допросам, отвечал бы: я ни в чем не виноват; у них все осталось, а я из награбленного имущества ничего не взял. Все это, добрейший, пустой извет и очень смешной. Во всяком случае, пред праведными судьями твой ответ окажется пустословьем, а не мой. Хотел бы я предложить тебе достоверные свидетельства и неопровержимые доказательства от многих древних боговдохновенных мужей, чем и показал бы тебе, что незаконно и ничем не может быть оправдываемо то, чтобы инокам опять окружать себя житейскими попеченьями и молвами, брать проценты и различно притеснять бедных убогих людей. Но, зная, что тебе все это известно, хотя добровольно и пропускаешь это мимо, будучи побеждаем страстью самолюбья и сребролюбья, —оставляю это, как не имеющее для тебя должного значения. Приведу же одно изречение Апостола Павла и этим закончу слово. Этот божественный проповедник и всемирный просветитель, желая, чтобы те, коих он по всей вселенной породил евангельскою проповедью в веру, всегда находились в подвиге и были бы горячими рачителями благоверия, следующим примером восставляет их к подвигам духовным. «Никтоже бо, — говорит, воин бывая, обязуется куплями житейскими», чтобы угодить тому, кто причислил их к числу воинов (2 Тим. 2, 4). Если же тем, живущим с женами и детьми, он не хочет, чтобы они опутывали себя излишними попеченьями настоящей жизни, но чтобы всею душой всегда держались благочестья, тем более мы иноки должны послушаться этого божественного учителя и всей душою, с горячим усердьем держаться иноческого и ангельского житья, проходя оное со всякою правдою и преподобием, устраняя себя, от всякой неправды и скверны житейского попеченья и от всякого неприличья, —чтобы и чрез нас прославлялось, а не хулилось «во языцех» всесвятое имя Господа нашего Иисуса Христа, Которому подобает всякая слава и великолепие, с безначальным Его Отцем и Всесвятым и Благим и Животворящим Его Духом, в бесконечные веки. Аминь.
<i>К читателю.</i>Никого не принуждает проповедь о благочестии к тому, к чему сам кто не имеет доброхотного произволения; но «аще кто хощет, — говорит: по Мне идти, да отвержется себе», и прочее (Лук. 9, 23). И опять: «аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое», и прочее (Мф. 19, 21). И чрез Исаию пророка: «аще хощете и послушаете Мене, благая земли снесте», и прочее (1, 19). Из всего этого и многих подобных мест явствует, что царство небесное предлагается произволяющим; ибо то, что бывает по принуждениюи поневоле, не заслуживает мзды пред праведным Судьей. Поэтому и настоящее слово, касающееся нестяжательной жизни, просит всех, прочитывающих оное, если по своему расположению принадлежат к нестяжательным, утверждаться им в своем добром по Богу произволении и жительстве, соблюдая со всяким прилежанием евангельской заповеди, то есть, проводит жизнь во всякой правде и преподобии, снедая хлеб свой в поте лица своего, согласно древней божественной заповеди. А которые по своему расположению суть любостяжательны, тех слово это просит не гневаться за сказанное в нем и не враждовать против написавшего по любви к истине такое слово. Ибо в нем ничего нет несогласного с евангельскими заповедями и апостольским преданием. И потому (написавший слово) просит читателей: познав силу словес, изъясняющих истину, умилиться и, как следует, укорять себя, а не оправдываться, но исповедоваться праведному Судье, и допускаемое ими по человеческой слабости преступление открывать пред общим Владыкою, и молиться Ему всею душою, чтобы даровал им перемениться на лучшее и приобрести спасительное нестяжательное произволение и соответствующее устроение мысли. Ибо не столько предосудительно то, чтобы погрешать, —это свойственно человеческой немощи, —сколько то, чтобы, согрешая, не сознавать свое согрешение и не исповедовать его. Итак, примите и вы это слово правою мыслю и с приличным христианским благоразумием и кротостью. Если же вы негодуете и смущаетесь его обличениями и сильными доказательствами—евангельскими и апостольскими—касательно настоящего иноческого жительства, то я от себя ничего не скажу, но пусть божественная Лествица говорит с дерзновением: „отвращающийся обличений, отчаялся своего спасения". Здравствуйте о Господе!