Вопрос: Законоведец сказал на это: «Однако и то, что я говорил, там написано. Так что же, значит Писание несогласно само с собою?»
Ответ: Подвижник отвечал: «Не Писание несогласно само с собою, но наше зрение тупо к усмотрению истины. Не все люди нечестивы, и не все мы благочестивы, потому и угождать мы должны не всем, но только добрым; подобным образом и не всем не угождать, но только злым. Потому и Господь, указывая на сие, в Евангелии говорит: «горе, егда добре рекут вам вcи человецы» (Лк.6:26), и не только в этом, но и в том, что кажется добрым, Он возбраняет нам угождать людям, когда мы обнаруживаем пред ними доброе не для обличения их и подражания, а ради похвалы и некоторого воздаяния. И справедливо, ибо если кто хочет угождать людям ради телесного воздаяния, тот не получит от Бога ни одного дарования духовного, не наследует и тамошних воздаяний, ибо получает уже здесь свою награду, как и Господь сказал в Евангелии не однажды, но многократно, и, заповедуя о молитве, о посте и милостыни, повелел, чтобы мы скрывали их от людей».
Когда старец еще произносил сии слова, схоластик громким голосом сказал: «Довольно, я убедился в этом; теперь тебе останется не гадательно, не уподоблением, но явно сказать, какие суть видоизменения человекоугодия, чтобы мы достоверно узнали, действительно ли они, как ты сказал, столь темны и неудобопонятны, что могут владеть и мудрыми?»
Подвижник отвечал: «Слушай разумно, и я возвещу тебе их по имени, а ты будь внимателен (и заметь), не найдешь ли, что все усвояют их себе по страсти. Мать сих видоизменений и первое из них есть неверие, а за ним как порождения его следуют зависть, ненависть, лесть, ревность, ссоры, лицемерие, лицеприятие, служение лишь пред глазами, оклеветание, ложь, вид ложного благоговения, а не истинного, и подобные сим неудобозамечаемые и темные страсти. Но хуже всего то, что некоторые восхваляют все сие искусными словами как доброе и вред, заключающийся в них, прикрывают. Если хочешь, то я обнаружу отчасти и коварство их: коварный человекоугодник, советуя одному, строит козни другому; хваля одного, порицает другого; уча ближнего, хвалит себя; принимает участие в суде не для того, чтобы судить по справедливости, но чтобы отмстить врагу, обличает с ласканием, пока, укоряя врага своего, не будет принят им; клевещет, не называя имени, чтобы прикрыть свое оклеветание; убеждает нестяжательных, чтобы они сказали, в чем имеют нужду, как бы желая подать им это, и когда они скажут, разглашает о них как о просящих; пред неопытными хвалится, а пред опытными смиреннословит, уловляя похвалу от тех и от других; когда хвалят добродетельных, негодует, и, начиная другой рассказ, устраняет похвалу; осуждает правителей, когда они отсутствуют, а когда присутствуют, хвалит их в глаза; издевается над смиренномудрыми и подсматривает за учителями, чтобы укорить их; уничижает простоту, чтобы выказать себя премудрым; добродетели всех ближних оставляет без внимания, а проступки их сохраняет в памяти. И, кратко сказать, всячески уловляет время и раболепствует лицам, (невольно) обнаруживая многообразную страсть человекоугодия, покушается скрыть свой злые дела вопрошением о чужих. Истинные же иноки не так поступают, но, напротив, по чувству милосердия оставляют о внимания чужие злые дела, а свои явно показывают пред Богом; потому и осуждают их люди, не знающие их намерения; ибо они не столько стараются угождать людям, сколько Богу. Итак, иногда благоугождая Ему, иногда уничижая себя, и за то, и за другое ожидают награды от Господа, Который сказал: «возносяйся смирится; смиряяй же себе вознесется» (Лк.18:14)».
Схоластик, оскорбившись обличениями, сказал: «Удивился я, подвижник, и разумению твоему, и коварству, в котором ты обвиняешь других, а сам скрытно его имеешь. Будучи лишен общего образования, ты взялся за буйство по Богу, называя его величайшею и благоугодною Богу премудростию, и предложил нам молитву и труды о благочестии, чтобы очевидную твою необразованность прикрыть неявным благочестием. Если же ты подлинно делатель того, что говоришь, то завтра узнаем это, предложив тебе опять некоторые положения». Сказав это, ученый встал и вышел.
Старец проводил его и, возвратясь, молился со слезами. Когда же братия просили сказать им причину его стенаний, он отвечал: «Вижу, что некоторые из вас смутились, и заключаю из этого, что вы не в пользу, но во вред себе приняли слова законоведца и полагаете, что сказанное принесло вам не пользу, но оскорбление. Вот это и составляет причину моего сетования, что, говоря другим о законе духовном, мы сами его не соблюдаем. Если же я не последовал как бы должно было воле людей печальных лицом, но они знают закон Божий и веруют, что, по Писанию, все скорбное не неправедно постигает нас, то простите меня, старца, в малоумии; только будем веровать, что мы сами виновны в случающихся с нами скорбях, если и не тем самым, что теперь говорили или делали, то по причине старых долгов».