Весьма много шуму надѣлалъ праздникъ, данный въ Петербургѣ, въ Лѣтнемъ саду, по случаю взятія Данцига въ 1735 году. Приглашенные съѣхались въ садъ въ часъ пополудни, дамы въ цвѣтныхъ робахъ съ газовыми накладками, шитыми серебромъ. Длинные ихъ локоны перевиты были гирляндами изъ цвѣтовъ. Императрица, обошедъ гостей, пригласила ихъ къ столу. Государыня со всею фамиліею обѣдала въ гротѣ, на концѣ большой аллеи сада, въ сторонѣ отъ бассейна. Для прочихъ посѣтителей накрытъ былъ столъ въ 300 кувертовъ, подъ навѣсомъ изъ зеленой шелковой ткани, поддерживаемымъ колоннами, которыя покрыты были кисеею и увиты гирляндами изъ натуральныхъ цвѣтовъ. Между колоннами находился буфетъ, по одной сторонѣ съ золотою и серебряною, а по другой съ фарфоровою посудою. Приглашено было 150 кавалеровъ и столько же дамъ, и жребій назначалъ каждой дамѣ ея кавалера. Обѣдъ состоялъ изъ двухъ перемѣнъ, изъ коихъ въ каждой было по 300 блюдъ, кромѣ десерта. Послѣ обѣда гости раздѣлились на разныя группы: одни гуляли по саду, другіе занимались катаньемъ по бассейну въ раззолоченныхъ яликахъ, принадлежавшихъ императрицѣ. Съ наступленіемъ вечера открылся балъ подъ тѣмъ же навѣсомъ, гдѣ обѣдали. Разноцвѣтные огни, коими освѣщенъ былъ садъ; поставленныя въ разныхъ мѣстахъ прозрачныя картины и аллегорическія изображенія, приличныя празднуемому торжеству, представляли нѣчто очаровательное. Въ началѣ бала ввели въ палатку двѣнадцать французскихъ офицеровъ, взятыхъ въ плѣнъ подъ Данцигомъ. Когда каждый изъ нихъ поцѣловалъ у императріцы руку, государыня, оборотясь къ начальнику ихъ, бригадиру графу де-ла-Моттъ-Перузу, сказала: «Не удивляйтесь, что я выбрала это время для вашей аудіенціи: французы дурнымъ обращеніемъ съ русскими[3], имѣвшими несчастіе попасться въ ихъ руки, даютъ мнѣ право къ отмщенію; но я довольствуюсь учиненною вамъ теперь непріятностію, какъ народъ вашъ славится любезностію, то надѣюсь, что дамы здѣшнія успѣютъ въ нынѣшній вечеръ истребить изъ памяти вашей тягостное ваше положеніе». — Съ симъ словомъ 12 фрейлинъ вручили плѣнникамъ ихъ шпаги. «Ваше величество», отвѣчалъ графъ де-ла-Моттъ, «умѣли найти средство побѣдить насъ два раза: въ первый, когда мы, противъ желанія, положили оружіе передъ храбрыми войсками вашими, и теперь, когда охотно отдаемъ сердца наши прекраснымъ нашимъ побѣдительницамъ!»
Императрица Анна любила русскую пляску. Ежегодно на масленицѣ приглашали ко двору унтеръ-офицеровъ гвардіи съ ихъ женами, которыя плясали по-русски. Придворные и даже члены императорской фамиліи принимали участіе въ этомъ народномъ увеселеніи.
Во времена Елисаветы Петровны балы русскаго двора славились во всей Европѣ. Извѣстный балетмейстеръ Ланде говаривалъ, что нигдѣ не танцевали менуэта съ большею выразительностію и приличіемъ, какъ въ Россіи. Это тѣмъ вѣроятнѣе, что сама государыня танцовала превосходно, и особенно отличалась въ менуэтѣ и въ русской пляскѣ. При ней же завелись и маскарадные балы, вмѣсто бывшихъ при Петрѣ I масленичныхъ маскарадовъ, которые ограничивались однимъ катаньемъ въ саняхъ. Катанья вошли въ придворный церемоніалъ, но безъ масокъ, а вмѣсто того имѣвшіе пріѣздъ ко двору пріѣзжали, маскированные, танцовать въ опредѣленные дни во дворецъ. Въ новый годъ всѣ мужчины являлись въ женскомъ, а дамы въ мужскомъ платьяхъ безъ масокъ. Мужской нарядъ весьма шелъ къ лицу императрицѣ Елисаветѣ Петровнѣ. Однажды, помнится 1 января 1752 года, на одномъ изъ таковыхъ маскарадовъ, великая княгиня Екатерина Алексѣевна, справедливо удивленная красотою государыни, сказала ей: «Il est tres heureux, Madame, pour nous autres femmes, quo vous n'etes cavalier que pour ce soir: sans cela vous seriez trop dangereuse». — «En ce cas la, Madame, отвѣчала императрица, cost certainement a Vous la premiere, quo j’aurais adresse mes hommages».
3
Французы, не объявивъ войны, овладѣли въ то время однимъ русскимъ фрегатомъ на Балтійскомъ морѣ и заорали въ плѣнъ весь экипажъ.