– Разоружайтесь и вон отсюда! Это безусловные условия!
Они посмотрели на меня смущенно, как бы понимая безнадегу своей ситуации, а я вдруг заметил некоторую перемену в их внешности. Оба были теперь одеты в бронежилеты, повязки на голове и поляризующие очки. Вояки!
И тут я понял, что это не сон, однако своего решения не изменил.
Шло время.
Со дня бесславного исчезновения шмелей прошло залитое дождями лето, осыпалась золотом осень, и настала строгая в своей серо-белости зима. Пришла она в четверг, на денек, плюнув снегом на глобальное потепление.
Я уже давно забыл о моей "кольцевой" проблеме, только осталось от нее горько-сладкое воспоминание. Хм, некоторые гурманы жизни утверждают, что стабилизация чувств возле одной и той же женщины – это как смерть, похороны и кремация сразу. И, уступая ворчанию родственников и сплетням знакомых в этом вопросе, я почувствовал себя аккуратно погребенным жизнью, потому что она решительно стабилизировалась: регулярное калорийное питание, постоянная, хотя мизерная, зарплата и красивая, зрелая женщина под боком. Да, это были симптомы моего преждевременного ухода из парка удовольствий.
Только дырявое кресло на чердаке напоминало мне о невероятном нашествии шмелей, и их непонятных планах относительно меня. Я и не подозревал, что, развязав мешок с событиями, раз и навсегда изменил свою жизнь, и окружающая меня благополучная стабилизация – дело временное. Мои милые шмели обо мне не забывали.
Итак, был зимний и – о чудо! – морозный четверг, я как раз читал на кухне книгу. Называлась она "За двадцать минут вкусно, дешево, полезно". Как раз пытался реализовать один из рецептов: "Омлет с сыром и ветчиной под соусом…" Дочитать не успел, потому что краем глаза увидел какое-то движение в районе холодильника.
О горе мне! Болтая ножками в крохотных кроссовках на нем сидели рядышком и улыбались мои знакомцы Полосатый и Стальной. На голове Стального красовался шлем древнего авиатора, а Полосатый щеголял в соломенной шляпе с цветной ленточкой. Меня, однако, волновали не их головные уборы, а кривые мечи на поясе, хотя напоминали эти мечики брелоки для ключей.
– Только без фейерверков, а то вам торты мармеладом покажутся, – строго предупредил я, угрожающе приподняв миску с взбитыми яйцами.
– Но, дружище, – улыбнулся от уха до уха Полосатый, – мы принесли тебе хорошую новость.
На всякий случай я оглядел кухню:
– Хорошую новость? Восстановили кружку или починили кресло?
– Но, дружище, не будь так занудливо материален. – Стальной скорчил именно такую гримасу, какой я привык выражать пренебрежение.
– Вспоминая ваш прошлый визит…
– Но сейчас не визит, а новость.
– Замечательная новость! – подпел приятелю-сопернику Полосатый.
Я схватил их в ладони, открыл форточку и выкинул за окно. Обернулся к плите и…
– А вот и мы-ы!
– С новостью!
Туча слов вырвалась у меня при виде шмелей, беззаботно сидящих на том же месте. Оглядываясь на обстоятельства, мой комментарий был достаточно интеллигентным, но заставил бы покраснеть старого бича.
– Так вот, новость!
– Сколько вас здесь? – я заглянул под мойку и в шкаф. – А ну вылазьте все!
– Что за глупый вопрос? Жизнь тебя ничему не научила.
– Научила полгода назад. Что вам от меня нужно?
– Приключение.
– Путешествие.
– Вы ошиблись адресом, я не туристическое агентство.
– Но ты турист.
– Я?!
– Ты всегда ворчал, что тебе уже двадцать два, а не пережил еще ни одного настоящего приключения.
– Спасибо, полгода назад было очень интересно.
– Правда? – обрадовался Стальной. – А не хочешь?..
– Не хочу!
– Ты трус, – Полосатый сказал это без всякого вызова, очень спокойно и небрежно. Как это привык делать я.
– За труса ответишь. Что вам от меня нужно?
– Приключение!
– Путешествие!
– Нет, не хочу. Вечно я тащу рюкзак какого-нибудь маразматика, который решил увидеть горы и умереть. А у вечернего костра пристают ко мне старые грымзы тридцати пяти лет.
– Нет проблем, – сказал Стальной. – Ты будешь выглядеть старше.
– Я не хочу быть стариком!
– Сорок лет, согласен?
– И ревматизм с радикулитом? И полная серость?
– Вот недотепа! Ты будешь выглядетьсорокалетним, понятно? Только выглядеть, понял?
– Понял. А что за приключения? Какие путешествия?
Шмели оживились.
– Так ведь каждый сам кузнец своей судьбы.
– Нет серых людей и серых судеб – это лишь вопрос точки зрения.
– И каждый кузнец – артистическая натура.
– И каждый артист играет рядом с другими артистами.
Я потряс головой:
– Уф, наговорили. Ну, хорошо, я согласен и на приключение, и на путешествия. Только сготовлю омлет и позавтракаю.
– А мы пока все подготовим, – согласились они.
И стали готовить, а я с интересом наблюдал, помешивая в сковороде.
Передвинув на поясе мечи, они принялись доставать из карманов пачки сигарет, куски мела, авторучки и баночки с кофе. Конечно, все это в путешествии могло пригодиться, но ожидал-то я чего-то
такого
. Как я был наивен!
Но вот Полосатый издал радостный вопль (чуть не снесший у меня полчерепа) и раскрыл на коленях зеленую записную книжечку.
– Ну вот, – сказал он, – сейчас все и произойдет.
– Я еще не позавтракал, – возразил я, давясь горячим омлетом.
– Слушать можешь.
– А-а, слушать? – я стал дуть на омлет.
– Ты будешь управляющим гостиницы, а потом поможешь хорошему человеку в путешествии к могущественной волшебнице.
– Менеджер-универсал, – пробурчал я с набитым ртом. – После такого вступления о приключениях можно и не спрашивать.
– А это не вступление, а инструктаж, – хихикнул Стальной.– На месте разберемся.
– Разберемся? Вы будете со мной?
– Мы всегда телохранители наших клиентов, – важно заявил Полосатый. – – Отпусти сковороду, там тебе она не пригодится, – посоветовал Стальной.
– Оп! – я очумело пялился на трехэтажное здание, на котором висела нелепая вывеска. – Вы не шутили? Где это мы? Что это?
– С клиентами не шутят, – строго ответил Стальной. – А это гостиница "У Беззащитной Сиротки".
– А вон та бабища кто?
– Беззащитная Сиротка, конечно!
Мда-а, все так и было за день до появления Айвена и Элизабет.
* * *
Управляющий хлопнул в ладоши, и перед изумленными взглядами Айвена и Мартины появились Полосатый и Стальной.
– Если мы отправимся в путь, – усмехнулся Готфрид, – они будут нашими гонцами. Шустрые ребята, честное слово!
Айвен улыбнулся.
Человек.
Самый обычный человек, хотя в приятелях у него неподражаемые шмели.
8
А ведь есть мальчишки, которые никогда не улыбаются.
Такие, как Ивар, хотя ему всего двенадцать.
Не до смеха было ему и теперь. В таких местах даже днем становится не по себе. А после заката дневные звуки стихли. Ивару показалось, что Лес замер в ожидании чего-то, что может случиться в темноте.