Но пожертвовать Джойс ради Ричарда? К ночи инспектор уже решил добиваться руки миссис Гендерсон даже ценой карьеры Ричарда Болтона и благополучия Джанет.
Утром в понедельник, отправляясь в Скотленд-Ярд, Мортлок думал о том, как вести себя при встрече с Болтоном. С каждым часом он все более укреплялся в подозрениях насчет порядочности суперинтенданта. Крис вспомнил, как с самого начала Ричард пытался уговорить его бросить дело Гендерсона. Оскорбительные сомнения в психической полноценности Джойс, то, с какой неохотой он согласился приказать уотфордской полиции охранять дом Гендерсонов, явное нежелание признать свою ошибку после убийства — все это выглядело очень странно, как будто Болтон даже расстроился, что убийце не удалось вместе с мужем прикончить заодно и жену. И он, помимо всего прочего, явно не скрывал недовольства, узнав о присутствии Криса на месте преступления; не случись этого, суперинтендант, несомненно, направил бы подозрения на Джойс. Инспектора снова охватила ярость, стоило ему вспомнить, как Болтон спросил Джойс о страховке. К счастью, смерть Гендерсона ничего не принесла его жене, даже наоборот, иначе суперинтендант усмотрел бы здесь хороший повод отвлечь внимание полиции от Мелвина Дэвиса. Кроме того, он не пожалел сил, пытаясь убедить Джойс не подавать в суд на гангстера, не погнушавшись даже запугиванием, а тем самым прибег к откровенному давлению! Наконец, как хитро суперинтендант напомнил инспектору, что множество людей носят имя Мелвин, надеясь удержать его от всякой инициативы… Все указывало на то, что Болтон намеренно отвлекал внимание следствия от Дэвиса.
И Крис твердо решил заняться как раз Мелвином Дэвисом, и вплотную, понравится это суперинтенданту или нет.
Придя к себе в кабинет, Мортлок сразу же потребовал принести ему досье Мелвина Дэвиса. Инспектор хотел основательно изучить человека, с котором ему предстояло сразиться и чье крушение обеспечило бы его собственное счастье. На фотографии, вклеенной в дело и сделанной несколько лет назад, Крис увидел человека лет сорока — сорока пяти, довольно красивого, но вульгарного — этакого самодовольного самца, уверенного в своей силе и неотразимости.
История Мелвина Дэвиса была типичной для бессовестных авантюристов, действующих за гранью закона, но достаточно умных или хитрых, чтобы не зарываться. Игрок, мошенник, сутенер, подпольный букмекер, контрабандист, Мелвин прошел через все, каждый раз отделываясь пустяковыми наказаниями. Лишь дважды Мелвин балансировал на краю пропасти, когда ему предъявляли обвинение в убийстве кого-то из конкурентов. Но оба раза суд не смог вынести обвинительного приговора из-за отсутствия бесспорных улик. Немалую роль сыграл в этом и Билли Мак-Намара, юрист с сомнительной репутацией. Все негодяи Лондона, достаточно богатые, чтобы оплачивать его весьма дорогие услуги, выбирали защитником именно Мак-Намару. В досье, повествующем о жизни Мелвина Дэвиса, часто повторялись одни и те же имена: Перри Сэдлер, самый старый, сумевший избежать десяти лет тюремного заключения, Свэн Лейк Валлиец (этот имел-таки в активе пять лет лишения свободы), и, наконец, последний — Джордж Фиппс, хулиган, недавно освобожденный из исправительной колонии, со списком судимостей, пестревшим приговорами по мелким делам. Милая компания проходимцев и мошенников. При мысли о том, что, убив честного человека, Мелвин Дэвис и его сообщники могут остаться безнаказанными, все в инспекторе восставало. Конечно, если он изобличит Дэвиса в случайном убийстве женщины и ее ребенка, то гангстер в его возрасте лишится свободы, почитай, до самой смерти. Если же Мортлоку удастся доказать, что убийство Ларри Гендерсона совершено по приказу Мелвина, то это приведет его на виселицу. Инспектор не сомневался: владелец «Роуг'с мач» не убивал мужа Джойс собственными руками. Для этого скорее годились Перри Сэдлер или Свэн Лейк, но, по правде говоря, оба его совершенно не интересовали. Презренная мелкая рыбешка преступного мира… Рано или поздно за ними навсегда захлопнутся ворота тюрьмы, если только однажды утром палач не накинет на них черный капюшон.
После досье Дэвиса Крис запросил дело его невесты Барбары Коукбэн. Внимательно изучив лицо Барбары, Крис невольно признал, что лет этак с десяток назад она, очевидно, была прехорошенькой. Блондинка с умным, некогда миловидным личиком. Однако возраст оставил на нем неизгладимые следы: веки отяжелели, лоб и щеки покрылись морщинами, шея заплыла жирком. Но глаза оставались по-прежнему ясными. Во внешности этой женщины инспектор не углядел ничего неприятного, напротив. Но, поскольку Барбара участвовала в последних операциях Дэвиса, в Скотленд-Ярде на нее завели досье. Уроженка Уэльса, мисс Коукбэн приехала в Лондон в 1945 году и стала танцовщицей второразрядного мюзик-холла. Девушку подозревали в том, что она приставала к мужчинам на улице, но не смогли найти достаточных доказательств. Танцовщица, певичка, платная партнерша для танцев, Барбара прошла через все наиболее темные и сомнительные стороны ночной жизни Лондона. Дважды ее штрафовали за то, что она шаталась в пьяном виде по улицам. Мелвину нетрудно было втянуть ее в свою банду. Барбаре уже стукнуло сорок лет, возраст, когда девица такого сорта окончательно опускается, а впереди ожидают еще худшие лишения, если не сумеет выкарабкаться.
Мортлок закрыл досье Барбары, когда его вызвал Болтон. Крис шел к суперинтенданту готовый к бою.
Но Ричард после смерти Гендерсона, казалось, хотел восстановить с помощником прежние отношения.
— Ну как, Крис, хорошо провел воскресенье?
— Да нет… воскресенье холостяка. Я сидел дома и размышлял на досуге об убийстве Ларри Гендерсона.
Мортлок предпочитал сразу же перейти в наступление и показать: он не позволит одурачить себя. Суперинтендант отметил выпад и спросил с иронией:
— Не слишком ли много пыла?
— Просто я стараюсь выполнить свои обязанности как можно лучше и тем надеюсь компенсировать равнодушие кое-кого из коллег, утративших интерес к работе… или думающих только о том, как избежать неприятностей, даже если это в ущерб правосудию.
— Полноте, полноте, успокойтесь, инспектор… и не клевещите на Скотленд-Ярд. Он не заслуживает столь пристрастных несправедливых обвинений. Если ваша взвинченность объясняется нетерпением узнать, что нам сообщили о миссис Гендерсон, то могу вас успокоить.
Болтон взял со стола несколько листков бумаги.
— В Донкастере все, кто ее знал как Джойс Боунинг, дружно пели ей хвалу. Сначала — примерная маленькая девочка, потом хорошая ученица. Серьезность, уравновешенность и влияние на школьных товарищей предопределили дальнейшую карьеру учительницы. Мисс Боунинг ни разу не заподозрили в каком-либо романтическом похождении. Такая сдержанность, по мнению близких, объяснялась природной добродетелью, строгим воспитанием и сентиментальным разочарованием, одной из тех маленьких драм юной девушки, о которых пишут в дешевых романах. В шестнадцать лет мисс Боунинг увлеклась своим кузеном Томом Донелли, который ухаживал за ней. Но затем молодой человек уехал в Нью-Йорк, и больше о нем никто не слышал. Мисс Боунинг страдала, набожность ее в это время удвоилась, поскольку разочарованные влюбленные часто бросаются в объятия церкви.
Мортлок питал отвращение к подобному зубоскальству. Ему казалось, Джойс публично раздевают. А Ричарда, по-видимому, приводила в восторг нахмуренная физиономия подчиненного.
— Никто в Донкастере не сомневался, что мисс Боунинг вообще не выйдет замуж и состарится подле своих родителей, весьма почтенных коммерсантов: будет ходить в кино по субботам и в церковь по воскресеньям. Но в один прекрасный день в лавке Фицджеральда Боунинга появился Ларри Гендерсон и стал бывать там все чаще и чаще. Оглашение о помолвке вызвало удивление: Гендерсон никак не походил на обольстителя. Все единодушно решили, что Джойс просто взяла то, что подвернулось под руку! Еще какое-то время она преподавала в Донкастере, а затем добилась перевода в Лондон. Директриса школы в Ноттинг Хилле, под началом которой работала миссис Гендерсон, так же хвалит ее, как сограждане в Донкастере. Надеюсь, вы довольны?