перестрелкой с полицией (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 205. Д. 4662).
76 По показаниям Вилли Мейера, в 1929 г. во время уличных столкновений они вместе с братом стреляли в фашиста и были
арестованы, но позже освобождены за недостатком улик. Когда следствие спустя два года возобновилось, оба по подложным
паспортам прибыли в СССР.
33
Лозунг одного из лидеров КПГ Гейнца Неймана — «бей фашиста там, где его встретишь» — вполне
соответствовал настроениям маргиналов, выброшенных экономическим кризисом на обочину цивили-
зованной жизни. Для них приход Гитлера к власти являлся одним из ухищрений ненавистной «системы», с
которой они были готовы бороться не на жизнь, а на смерть. Того, кто постоянно имел конфликты с
полицией Веймарской республики, не мог испугать уличный террор нацистов. В пролетарских кварталах
Берлина или Гамбурга, Ганновера или Бреслау в борьбе участвовали целыми семьями. Так, в 1933 г. в
гамбургской тюрьме по обвинению в коммунистической пропаганде оказались братья Ганс и Карл Бороши, а
также два сына последнего. Поодиночке им удалось вырваться из страны. В ноябре 1937 г. Карл и его
сыновья будут расстреляны на Бутовском полигоне как немецкие шпионы.
Немецкая секция ИККИ, постепенно превратившаяся в эмигрантское руководство КПГ, после прихода
Гитлера к власти стала более либерально относиться к членам партии, самостоятельно выбравшимся из
Германии. Во многом благодаря их рассказам о терроре, развязанном штурмовиками при попустительстве
полиции, стало ясно, что речь идет не об отдельном эпизоде в процессе загнивания капитализма, а о чем-то
более серьезном и долговременном. В течение нескольких месяцев были разрушены каналы партийной
коммуникации между Москвой и Берлином, лидеры партии арестованы, а некоторые местные организации
просто перестали существовать. Рассказы прибывших в СССР немецких коммунистов о терроре гит-
леровских штурмовиков, о пытках, которым их подвергали в полиции и концлагерях, говорили сами за себя.
Позже некоторые из них получат возможность сопоставить пережитое с методами, которыми действовали
советские органы госбезопасности.
Приток эмигрантов из Германии привел к резкому увеличению нагрузки на бюджет советского отделения
МОПРа. Многие прибывали в СССР инвалидами, как Гельмут Кадеман, находившийся в заключении с марта
1933 по ноябрь 1935 г.; Герхард Мозер, И месяцев проведший в концлагере Бергермоор. Вилли Будиху,
потерявшему руку в декабре 1918 г., в декабре 1932 г. во время драки с депутатами от НСД АП прямо в зале
заседаний рейхстага раздробили колено. После прихода Гитлера к власти Будих был арестован и вновь
подвергнут мучительным пыткам. В АСД сохранилось письмо журналиста Ганса Вистуба министру
пропаганды Йозефу Геббельсу с просьбой выпустить арестованного коммуниста-инвалида из тюрьмы. Оно
стало основой для вовлечения Будиха в сконструированную на Лубянке
34
«контрреволюционную троцкистскую организацию», и в конечном счете — для расстрельного приговора77.
Жертв революционной борьбы устраивали в лучшие санатории страны, окружали заботой, они выступали в
школах и на предприятиях, рассказывая об ужасах фашистского режима. Генрих Стаффорд (Бернгард
Кенен), получивший тяжелые ранения в стычке с фашистами 12 февраля 1933 г., прибыл по подложным
документам в СССР на лечение, а позже и сам стал одним из руководителей МОПРа. Одним из тех, кто
прошел через нацистские концлагеря, был Вальтер Диттбендер, который до прихода Гитлера к власти
занимался нелегальной отправкой коммунистов из Германии, в том числе и на советских судах. В его
следственном деле заслуги были вывернуты наизнанку — получалось, что Диттбендер отправлял в СССР
сплошь шпионов и диверсантов. Вместе с ним в фашистском концлагере Зон-ненберг сидел Вилли Клейст
(Керф), секретарь ЦК КПГ по работе с крестьянством. В ходе допросов он подробно рассказывал следовате-
лю Московского управления НКВД о деятельности подпольной коммунистической фракции в этом лагере, ее
борьбе с провокаторами, подготовке выступления Клейста на процессе о поджоге рейхстага.
В рамках данного исследования можно лишь перечислить отдельные сюжеты антифашистской борьбы в
Германии, нашедшие свое отражение в протоколах допросов. Ганс Ридель возглавлял подпольную
организацию КПГ в Ганновере, дважды арестовывался гестапо, но каждый раз выходил сухим из воды.
Будучи наборщиком, он печатал и распространял нелегальные листовки и прессу КПГ. Ганс Эйлер
рассказывал о своем участии в издании нелегальной газеты в округе Берлин-Штеглиц. Переправкой
литературы и периодики КПГ через германо-голландскую границу в 1934-1936 гг. занимался Генрих
Гисберц. Активную роль в проведении пропагандистской кампании против саарского плебисцита играл член
парламента этой области от КПГ Эрнст Штельцер, его жена Эмилия являлась партийным курьером и была
схвачена гестапо при переходе границы.
Главным каналом, по которому осуществлялась связь подпольщиков из КПГ с внешним миром, были так
называемые «переправы» на германо-чехословацкой границе. Детальный рассказ об их устройстве и
функционировании содержится в показаниях Гейнца Тонке. Ганс Шиссель более двадцати пяти раз
нелегально пересекал границу с
77 Об этой конструкции, во главе которой, согласно обвинительному заключению по делу Будиха, находились Макс Гельц и
Эрих Волленберг, см. подробнее: Mueller R. Menschenfalle Moskau. S. 59-126.
35
чемоданами, полными коммунистической литературы. В последний раз его попытался задержать местный
фашист. Отстреливаясь от преследователя, Шиссель его убил. Поскольку дело получило широкую огласку (в
руках фашиста остался фальшивый чешский паспорт курьера), Шисселя срочно переправили из
Чехословакии в Вену, а оттуда в Советский Союз.
Компартия Германии пыталась вывести из страны не только партийных работников, которым грозил арест,
но и их близких. Эмма, жена депутата рейхстага от КПГ Франца Штенцера, содержалась в мюнхенской
тюрьме Штадельхайм в качестве заложницы, пока гестапо искало ее мужа. После ареста Штенцер был
замучен в концлагере Дахау, а его жена, ставшая вдовой, была выпущена на свободу, где ее дожидались три
маленькие дочки. В ходе одного из допросов на Лубянке Эмма рассказывала о случайной встрече в полицай-
президиуме Мюнхена, где она добивалась выдачи личных вещей своего мужа. В одном из коридоров ей
пересекли дорогу Рудольф Гесс и Генрих Гиммлер, к которым она бросилась за разъяснениями. Гесс
промолчал, а Гиммлер заявил, что «очень жалеет, что Штенцер не попал ему в руки, так как он очень хотел
бы с ним посчитаться». Через Францию Эмма с дочерьми в августе 1934 г. добралась до Советского Союза.
Ее дочери были приняты в Интернациональный детский дом в Иваново, сама она до ареста работала на
Первом подшипниковом заводе в Москве.
Еще одной из тех, кому помогли выбраться из Германии, беременной и с маленьким ребенком на руках, была
Анна Фелер. Вместе с пятью другими женами арестованных или ушедших в подполье функционеров КПГ ее
переправили во Францию обычным маршрутом — через Саарскую область, находившуюся под контролем
Лиги наций. Весьма непростым был путь в СССР Эриха Лютера — вначале нелегальный переход границы в
Сааре, потом Швейцария, Франция, и наконец, путешествие из Лондона на советском теплоходе в Ленин-
град.
Недостаток данных не дает возможности представить статистику, через какие страны выбирались из
Германии политэмигранты, но тенденция выглядела следующим образом: в 1933-1934 гг. доминировали