получение визы в консульский отдел советского полпредства. Если человек не находился в «черном списке», ему давали добро. Особое внимание в межвоенный период советские консульства уделяли не иностранцам, а
соотечественникам — боялись, что под видом туристов в страну вернутся бывшие белогвардейцы или
представители уничтоженных политических партий. На кратковременные поездки иностранцам отказов
практически не было — стране нужна была валюта, в Берлине работало солидное представительство
«Интуриста», туры которого в годы мирового экономического кризиса продавались по демпинговым ценам.
Тот из немцев, кто собирался в Советский Союз «всерьез и надолго», должен был заранее обеспечить себе
поддержку властей двух стран — той, которую он покидал, и той, куда он направлялся. Паспорт для поездок
за границу (Reisepass) выдавали в полиции достаточно быстро, если у человека не было проблем с законом.
Хотя германский подданный не должен был при этом называть место и цель своей поездки, именно визит в
полицию (при отсутствии других «зацепок») становился для следователей НКВД исходным моментом для
конструирования «вербовки по шпионажу» человека, арестованного в период немецкой операции.
Для тех, кто подписывал контракт на работу в качестве «иностранного специалиста», партнерами с
советской стороны выступали
55
представители ВСНХ и отдельных наркоматов при торгпредстве в Германии. Некоторые устанавливали
прямой контакт с ведомствами в СССР, предлагали к внедрению собственные изобретения и научные
открытия. Часть эмигрантов могла опереться на помощь международных еврейских организаций, до 1937 г.
имевших свои представительства в Москве.
Оказавшись в СССР, иностранец сразу попадал в густую сеть бюрократических инструкций и предписаний,
о которых его заранее не оповещали. Незнание русского языка, отсутствие знакомых могли превратить
первые дни пребывания того или иного человека в Союзе в настоящие мучения. Напротив, плотная и
доброжелательная опека со стороны хозяев вызывала положительные эмоции и чувство защищенности,
позволяла говорить о традиционном русском радушии. Политические эмигранты по прибытии обращались
за помощью в представительство КПГ при ИККИ, экономические — заранее вступали в переписку со
знакомыми, уже обосновавшимися в городах Советского Союза.
Известных деятелей науки и культуры, иностранных специалистов встречали уже на пограничной станции
Негорелое, чтобы смягчить «культурный шок», который вызывало знакомство с советскими реалиями.
Пропагандистское шоу разыгрывалось как по нотам. Когда из Австрии в Москву отправился поезд с
участниками февральского восстания — шуцбундовцами, — в Негорелое прибыла целая делегация
сопровождающих из иностранного отдела ВЦСПС, которые уже в поезде помогали австрийским рабочим
заполнять необходимые бумаги101. Люди попроще рассчитывали прежде всего на помощь родственников.
Семью Рихарда Фрука ожидал на границе брат его жены Фриц Шааф, прибывший ранее и устроившийся в
республике немцев Поволжья.
Сразу же после прибытия в пункт назначения иностранец должен был встать на учет в местных органах
милиции. Эта процедура и по сей день вызывает немало нареканий у иностранцев, как видим, она имеет
долгую предысторию. Иностранных туристов регистрировали в гостиницах, командированными на короткий
срок из-за рубежа (как правило, это были специалисты, занимавшиеся наладкой импортного оборудования) занимались соответствующие отделы наркоматов или крупных заводов.
101 Материалы об организации встречи и трудоустройства шуцбундовцев в СССР см.: РГАСПИ. Ф. 539. Он. 2. Д. 666.
56
Тем самым принимающая сторона брала на себя ответственность за приглашенных лиц и контролировала их
пребывание в СССР вплоть до получения «выездных виз». Только с особым штампом в паспорте иностранец
мог покинуть пределы Советского Союза102. Отто Гиршман по договору с Техноимпортом прибыл в Москву
28 июля 1937 г. Выполнив свою работу, он ждал, когда будут оформлены необходимые документы на выезд.
Из-за несогласованности действий различных учреждений решение вопроса затягивалось, и иностранцу не
оставалось ничего иного, как проживать за казенный счет в гостинице и бродить по Москве. Попавшись в
течение нескольких дней подряд на глаза охране Дома Союзов, Гиршман был схвачен как раз возле третьего
подъезда, через который обычно входили в здание руководители партии и правительства. Техноимпорт
пытался заступиться за своего подопечного, даже признал свою вину в задержке с его отправкой на родину
— но было уже поздно.
Иностранные специалисты получали в Отделе виз и регистрации областного управления рабоче-
крестьянской милиции (ОВИР УРКМ МО) «вид на жительство» (ВНЖ), который был действителен только
вместе с их национальным паспортом. В ВНЖ вклеивалась фотография, в нем указывался номер визы, по
которой иностранец въехал в страну, отмечалось его гражданство, цель пребывания и место проживания
(прописка), наличие детей и т. д. Первоначально документ мог выдаваться на срок до трех лет, в дальнейшем
требовалось его продление, которое обычно было ежегодным103.
Анализ ВНЖ, сохранившихся в просмотренных следственных делах, показывает, как ужесточалась практика
легализации иностранцев в СССР. Рихард Фрук первоначально получал ВНЖ в районном исполкоме, затем
этот документ выдавался уже областным ОВИР УРКМ. В 1935 г. он получил ВНЖ сроком на год, в 1936 г.
-на полгода, а с начала 1937 г. этот документ продлевался только на три месяца.
22 августа 1937 г. центральный аппарат НКВД разослал на места циркуляр «Об иностранцах», в котором
речь шла об отказе в прод
102 Для того чтобы поехать в отпуск в Германию, иностранные рабочие должны были получить разрешение своего предприятия, затем документы направлялись в иностранный отдел наркомата или треста, а уже оттуда — в Наркомат иностранных дел. См.
показания Вильгельма Лубса, Рудольфа Пельца и других немецких специалистов.
103 Выдававшиеся в 1940 г. ВНЖ поменяли свой внешний вид — теперь это уже был не лист гербовой бумаги формата A4, а
книжечка, копировавшая советский внутренний паспорт. В случае ареста ВНЖ приобщали к документам следствия, зачастую в
них содержатся единственные сохранившиеся фотографии немецких жертв политических репрессий.
57
лении ВНЖ подданным тех государств, которые рассматривались как враждебные104. Тот, кто не укладывался
с отъездом в предоставленный срок, например по причине отсутствия германского паспорта или по
семейным обстоятельствам, подвергался аресту как лицо, нелегально находящееся на территории СССР. Это
заставляло иностранцев под угрозой ареста либо подавать заявление о переходе в советское гражданство
(тогда в ВНЖ делалась соответствующая отметка) либо спешно покидать пределы советской страны.
Получение или продление ВНЖ было невозможно без справки с места работы, поэтому уволенный
иностранец рано или поздно терял право на пребывание в стране. В такой же ситуации оказывались и
«интуристы», не сумевшие в течение отведенных им нескольких дней решить вопрос с поступлением на
работу. С просроченным ВНЖ или национальным паспортом нельзя было преодолеть еще одну бюро-
кратическую процедуру — получить прописку по месту жительства105. Людей попросту выселяли из
квартир, они ночевали у знакомых, на вокзалах, а летом даже в лесу.
Тем не менее в ряде случаев жертвы немецкой операции УНКВД МО в течение нескольких лет жили в СССР
без вида на жительство (Георг Керн, Вальтер Рефельд). Чтобы разрубить «гордиев узел» бюрократических