Заявление о переходе в советское гражданство и приложенные к нему документы — национальный паспорт,
справки с места работы, выписки из домовой книги — подавались в Центральный ОВИР Москвы, в
райотделы НКВД Московской области, а в сельской местности — в местные органы власти. В ВНЖ
ставилась соответствующая отметка, которая объясняла в случае проверок, почему человек оказался без
паспорта. У Вильгельма Яна отобрали еще и вид на жительство, выдав квитанцию с перечнем изъятых
документов. После ряда проверок собранные материалы приходили в соответствующую комиссию ВЦИК
СССР, которая и принимала окончательное решение.
121 Босс действительно был членом КПГ, германским подданным до 1936 г. и евреем.
122 Гершель и один из его сыновей были расстреляны, еще двое погибли в лагере. Лидия скончалась в тюрьме еще до вынесения
приговора. Оставшаяся в Германии сестра Элеонора писала в 1941 г. матери, что после трех лет борьбы ее признали арийкой и
приняли в число граждан «третьего рейха» (ГАРФ. Ф. 10 035. Оп.1. Д. П-10422, П-61955).
73
Процесс был очень долгим, занимая от нескольких месяцев до года, иногда процедура растягивалась на
несколько лет123. Арестованный в 1938 г. Йозеф Рубенс говорил, что подал заявление на переход в советское
гражданство два года назад, но бумаги регулярно возвращались, так как не хватало отдельных справок.
Политэмигранты и здесь оказывались в особом положении — некоторые из них при содействии МОПР
получали решение о принятии в советское гражданство в течение одного месяца.
Решение В ЦИК о приеме в советское гражданство было отнюдь не автоматическим. Иностранец не должен
был иметь никаких конфликтов с законом, кроме того, он должен был продемонстрировать свою
политическую лояльность, показать себя «полезным членом общества». В какой-то степени гражданство
рассматривалось как знак доверия, как награда124. В одном из доносов автор требовал не давать своему
соседу Вильгельму Франкенбергу советского гражданства, ибо, «будучи иноподданным, он будет подвергнут
более строгому наблюдению и контролю». Однако принятие гражданства не освобождало от такого
контроля. В марте 1937 г. был издан приказ НКВД, требовавший провести персональный учет всех
иностранцев, принятых в гражданство СССР после 1 января 1936 г.125
Более половины из тех, кто был приговорен к высылке как германский гражданин с начала массовых
операций и до конца 1937 г., утверждали, что подавали заявление о приеме в советское гражданство. Оно
либо все еще рассматривалось, либо было отвергнуто. Многие эмигранты из Германии решались на этот шаг
лишь в последний момент, под угрозой увольнения с работы126. Так, инженер завода «Тизприбор» Ганс
Шлосберг обращался за помощью к директору 3 июня 1937 г., утверждая, что его заявление о принятии
советского
123 Бывший сотрудник советского полпредства в Германии Бруно Альбрехт оформлял гражданство СССР в течение трех лет.
Рихард Фрук подал заявление 23 декабря 1935 г., к моменту его ареста в августе 1937 г. оно еще не было рассмотрено.
124 В ряде случаев советское гражданство немецкие антифашисты получали еще в Германии. Начинающий писатель и
журналист Гельмут Вейс, проживавший в Дрездене, в мае 1934 г. подал заявление о переходе в гражданство СССР. Сразу же
после получения паспорта от советского полпредства в сентябре 1934 г. он отправился в Москву. Находясь в эмиграции в Праге, советский паспорт получил немецкий коммунист Эрнст Хаберланд (РГАСПИ. Ф. 495. Он. 205. Д. 1479).
125 Хлевнюк О. В. Указ. соч. С. 310.
126 См. докладную записку заведующего отделом кадров ИККИ Белова от 15 сентября 1937 г. о массовых увольнениях
эмигрантов, работавших в Исполкоме Коминтерна и других московских учреждениях. «Имеются сообщения, что снимают с
работы и лиц, давно принявших советское гражданство и переведенных в ВКП(б), только из-за того, что они бывшие
иностранцы» (Дель О. Указ. соч. С. 100-101).
74
гражданства вот уже несколько месяцев рассматривается по инстанциям. «Для меня как для еврея и
антифашиста возвращение в Германию неприемлемо», — подчеркивал он. Накануне большого террора
просьбы и отношения в ОВИР, подписанные руководством предприятия, уже не помогали. Тем более что
завод, на котором вот уже несколько лет работал Шлобсерг, был переподчинен Наркомату обороны, а значит, инженер попадал под действие известного постановления Политбюро ЦК ВКП(б) об аресте «всех немцев,
работающих на оборонных предприятиях»127.
Шлосберг был арестован в первые дни массовых арестов 30 июля 1937 г. Не ведая об этом, 10 сентября
ВЦИК принял постановление о его принятии в советское гражданство. В свою очередь, не имея информации
о данном факте, Особое совещание НКВД (ОСО) 15 ноября приняло решение о высылке Шлосберга из
страны как иностранного подданного. Однако посольство отказалось выдать ему германский паспорт, и
началась бумажная волокита. Дело кончилось тем, что Шлосберг был освобожден по постановлению
Военной прокуратуры в марте 1940 г., после почти трех лет предварительного заключения.
Случай, когда решение о принятии того или иного немца в советское гражданство приходило, когда он уже
был арестован, не являлся чем-то исключительным в период немецкой операции. Эрих Констант был
арестован 5 июня, получил советское гражданство 20 июня, расстрелян 25 октября 1936 г. В условиях
тотальной закрытости информационных каналов отдельные части государственного аппарата оказывались
изолированными друг от друга. Если Шлосберг все-таки остался в СССР, то в иных случаях органам НКВД
приходилось возбуждать вопрос о лишении высланных советского гражданства post factum. Так, зоотехник
птицеводческой фермы в городе Загорске Эрих Морштадт стал гражданином СССР 3 июня 1937 г., почти за
два месяца до своего ареста, но в спешке его выслали как германского подданного. Вопрос о лишении его
гражданства был поставлен НКВД перед ВЦИК только 3 октября 1939 г.
Тот, кого принимали в советское гражданство, получал в ОВИРе соответствующую справку с фотографией, в
которой были обозначены дата и номер решения ВЦИК. Эта справка являлась основанием для получения
советского паспорта по месту жительства. В случае если из ВЦИК приходил отказ, шансов вернуть
предшествующий статус у иностранца практически не было. Из ОВИРа приходило
Наказанный народ. С. 35.
75
распоряжение об аннулировании ВНЖ, человеку сообщали о необходимости в течение 10 дней покинуть
СССР. На бюрократическом жаргоне это называлось «принудительной выездной визой».
Так поступили с Эрикой Гюбнер, Гансом Эйлером, Адольфом Боссом и многими другими немцами, так и не
добравшимися до советского гражданства. В случае неподчинения германского подданного арестовывали, и
его дело передавалось на решение ОСО. Даже в горячке массовых репрессий каждый из иностранцев
находился под неослабным контролем. Архитектор Вернер Хебербанд получил «принудительную визу» до 1
декабря 1937 г., но в срок его семья выехать не успела, и 4 декабря он уже был арестован.
Происходившее не являлось секретом для немцев, ходили слухи о некоем секретном «письме ГПУ»,
согласно которому всех иностранцев без суда и следствия высылают за границу. Рудольф Брой-нинг с обидой
заявлял на допросе: «Я ждал, что меня, как и других немцев, вышлют из СССР за то, что я в течение 7 лет
работал честно по 12 часов на производстве». Это подтверждают и воспоминания швейцарского гражданина
Эрнста Дерендингера, в которых детально воспроизводится процедура выдавливания иностранцев из