С трудом повернув голову, я стала рассматривать то ложе, которому была привязана как бабочка, приколотая в коллекции лепидоптерофилиста. Я конечно не спец в изучении бабочек, и уж точно не энтомолог, но поза моя очень походила на позу бабочки, руки в разные стороны, ноги вместе, но привязаны каждая по отдельности. Я присмотрелась к путам, которыми была связана. Это была толстая кручёная веревка, наверное, такой перевязывали мешки. Подергала руками, нет, привязано крепко.
Веревка продета в металлическое кольцо, что торчало из каменной столешницы.
Что это столешница, и я лежу на столе, убедилась почти сразу. Ровная поверхность, прямоугольного стола была гладкой, ее явно долго полировали, что бы добиться такой гладкости, по кроям столешницы были странные углубления, словно канавки, которые, по всей видимости, сходились где-то за моей головой.
Я себе напоминала жертвенное животное, что приготовили как подношения богам.
И я не ошиблась, рядом с моей головой уже лежал остро заточенный нож с черной узорчатой рукояткой.
Только я успела все рассмотреть, как со стороны моей головы послышались шаги, и даже не видя еще этого человека, я уже знала кто это.
Лепидоптерофилист – это человек, коллекционирующий бабочек.
Эндомолог – это человек, изучающий насекомых.
Я все поняла по шагам, шаркающим мелким, ко мне приближался Вуди.
Минута прошла, и вот возле меня возник черный силуэт, Вуди был в своем черном парике, черной хламиде, почти ничего не изменилось, вот только его глаза были другими. Вместо белых белков, была чернота, страшная чернота, а зрачки превратились в красные вертикальные щели, огонь, что пылал в этих зрачках, мне напомнил гиену огненную, в этой огненной гиене тонут сотни тел, горят, пылают и умоляют о спасении. На меня смотрел не Вуди, на меня смотрел дьявол воплоти.
Вуди подошел, открыл старую книгу в кожаном переплете, листы ее давно пожелтели, по краям испачкались и стали темно коричневыми, на не которых листах были грязные бурые пятна, словно что-то брызнуло на них, наверное, это была кровь.
Вуди начал читать, его чтение напоминало заунывную песню, или бормотание. От этого бормотания у меня мурашки побежали по коже, волоски встали дыбом, словно в темную пещеру с горящими факелами залетел студеный ветер.
По стенам заметались всполохи огня, закоптили смоляные факелы, на пол с них стали падать горящие капли. На стене плясала страшная черная тень, она то увеличивалась в размерах, то уменьшалась, чем дольше читал Вуди свою галиматью, тем четче становилась тень. И вот это уже не тень, это человек, страшный черный человек. Его лицо похоже на маску черного колдуна, лохматые волосы падают на лицо, глаза его красного цвета, как всполохи пламени, вокруг его шеи ожерелье из отрубленных и высушенных голов, а на поясе болтается куча отрубленных рук, дьявол пляшет, и эта пляска страшнее всего, он словно радуется очередной жертве, что колдун сейчас принесет ему в жертву.
Он приближается, и вот уже стоит прямо за спиной Вуди. Тот вскидывает руки в разные стороны, образуя крест, и черный человек, делая шаг, сливается с телом Вуди.
Теперь это не Вуди – это черный бог, что завладел телом колдуна.
По моему телу бегут мурашки от страха, спина уже давно мокрая от пота, волосы на голове встали дыбом.
Волк! Мой волк! Ты слышишь меня! Богдан, твою же мать!
Словно услышав меня, в пещеру врывается мой Богдан!
Но черный бог чертит грязным ногтем в воздухе черту, и словно с небес опускается пелена, как экран, закрывающая нас от Богдана. Тот рвет ее, но она снова восстанавливается.
Пещеру заполняется оборотнями, и это не друзья, это враги. Маленькие шустрые серые шавки, больше похожие на шакалов нападают на Богдана, они бросаются вперед и пытаются укусить, он бьет их кулаками. Те падают с проломленными черепами и свернутыми шеями, но в пещеру вбегают следующие, и нет им числа…
Черный бог танцуя, раскладывает инструменты, тут ножи разных размеров, орудия похожие на серпы, и даже топор.
Его глаза пылают в предвкушении кровавой жертвы. Рот приоткрыт, кончик длинного змееподобного языка облизывает губы и кончик носа.
Он достает нож и разрезает на мне одежду…
Глава 35
Тем временем в Москве разворачивались еще более странные события!
Максимилиан сидел в своем гостиничном номере, а у его дверей выстроилась очередь желающий попасть на аудиенцию.
Всеволод был в бешенстве, на его территории глава другого клана устраивает дипломатический цирк, в этом было что-то зловещее, словно Максимилиан давал понять ему, Всеволоду, что время господства его кланов на этой земле заканчивается, здесь будет править он – Максимилиан.