– Ох, маникюр творит чудеса, – сказал муж, обнаружив меня на кухне среди продуктов.
На сковороде уже весело шкворчали овощи, источая вкусный, давно забытый аромат домашней еды. А я просто хотела еще час прожить вдумчиво, сосредоточившись на готовке. Я заставляла себя думать о рецепте, ингредиентах, о том, что сначала тертую морковь или перчик, о чем угодно, кроме того, что хирург со скальпелем скоро будет делать надрезы на голове моей дочери. А там, глядишь, среда закончится и наступит новый день. Нужно только придумать, как переползти из четверга в пятницу.
Я написала об этом пост в своем блоге – фактически призналась в преступлении, ведь только плохая мать может скакать по маникюрам, пока семья проживает трагедию. Я ждала осуждения, брезгливого «Да как так можно?». Я была готова, что меня заклеймят позором и наложат епитимью – придумают наказание за мое преступление.
Но случилась удивительная вещь. Люди стали писать комментарии и письма, где рассказывали о своих поступках, совершенных в состоянии глубокого душевного пике. Вот женщина рассказывает, как купила дорогой красивый плащ, пока ее крошечная дочь лежала в реанимации для новорожденных. Она принесла туда сцеженное молоко, к ребенку ее не пустили, велели идти домой. А дома кроватка, игрушки, ползунки… Она не могла вернуться домой одна и пошла по магазинам. Увидела тот плащ. Дорогой, желтый, бестолковый. Она его надела и поняла, что купит. Он стоил как три четвертых ее зарплаты за месяц, а деньги были нужны: впереди борьба, врачи, реабилитация.
Но ей нужен был тот плащ. Объяснить внятно зачем она не могла, но нужен. Вот нужнее всего на свете. Она его потом почти не носила, потому что похудела после родов. Но этот плащ до сих пор с ней, хотя прошло больше десяти лет и они трижды переехали за это время.
А вот письмо от женщины, которая, похоронив любимого мужа, внезапно погибшего в аварии, взяла кредит и улетела в Индию, оставив детей на бабушку. Ее осудила родня, все называли ее гулящей, говорили, что она радуется, что избавилась от мужа. А она две недели просидела на берегу океана, опустив ноги в воду, с чашкой кофе в руках. А потом встала и, будто зарядившись, поехала в аэропорт. Обратно, к детям, строить новую жизнь, в которой она уже одна, без мужа.
Таких писем были сотни. Я поняла, что у каждого из нас есть свой грех: свой маникюр, свой плащ, своя Индия.
Есть то, за что мы привыкли себя винить, потому что есть некие правила и нормы, как себя вести в стрессе. Но эти правила придуманы людьми, которые сами не находятся в стрессе. В стрессе никто не придумывает правил: все выживают как могут.
Когда я получала инвалидность для дочери, я поняла, что всю эту бюрократию придумали люди, у которых нет детей-инвалидов. Потому что это так сложно, неудобно и трудоемко, что хочется пойти и все исправить. Законы придумывают обычные люди, которые могут ошибаться.
Неписаные законы тоже придумывают люди – те, которые знают, как правильно. И уже одно это заставляет сомневаться в их экспертности. Потому что у каждого человека свое «правильно», каждый спасает себя как умеет.
Среди сотен писем как жемчужины, дорогие моему сердцу, встречались истории, в которых люди писали, что услышали меня и задумались о вещах, о которых раньше даже не думали.
«Знаете, Оля, мы однажды собирали в школе помощь многодетной семье, у них мальчик младший очень тяжелый, четыре года не могли рак вылечить, я сама лично была волонтером и собирала средства, ходила всех уговаривала. А однажды я пошла в магазин и там встретила эту маму, для которой мы деньги собирали. Она платье покупала. У нее сын умирает, а она платье! Я помню, как рассердилась и разочаровалась, как злилась на нее, что она воспользовалась нашей наивностью, потом сама лично всему родительскому комитету говорила, какие люди неблагодарные. А после всего, что прочла, я вдруг подумала, что сама эти платья покупаю каждую неделю. А у нее, возможно, за четыре года это было первое платье, а я ее осудила. Мы переехали давно, я сменила окружение и не следила за ее историей. А тут вдруг я ей написала и попросила прощения за те слова, что говорила у нее за спиной. А она вспомнила то платье. Говорит, да, хорошее, лежит где-то, я очень похудела после смерти сына…»
И таких писем очень много. Люди задумываются о том, что, возможно, жизнь не такая однозначная, как им кажется. И я задумываюсь. Я очень понимаю людей, которые говорят, что, если у меня есть 100 рублей на благотворительность, я хочу потратить их на лекарство человеку, который без него умрет, а не на платьишко для него. Это вполне разумно, рационально и здраво. На платьишко и мороженое пусть человек зарабатывает сам, ведь это баловство, а не предмет первой необходимости.