Наполовину сомневаясь, наполовину завороженная, Домино затаила дыхание, когда патока и корица засверкали и стали испаряться, распространяя запах пекущихся пирожных.
– Вижу долгую дорогу и деревья, на ветках которых раскачиваются бандиты, – начала предсказательница.
– Вот это предвидение! – презрительно фыркнул Мэл.
Домино слегка нагнулась, разок стукнула его за ухом, а когда он стал падать, подхватила. Злюка фыркнул. Больше, по-видимому, никто этого не заметил.
– Путь заканчивается трижды, – бормотала Бабуля, с трудом выталкивая каждое слово, давясь каждым слогом. – Один раз в походе, один раз в Озере, один раз в комнате с высоким потолком. Я вижу, тебя ждет одновременно и успех, и неудача. Ты сохранишь то, что должна потерять, и потеряешь то, что принимаешь за истину.
Мэл застонал, ворочаясь в грязи рядом с костром. Случайно коснувшись рукой горячего пепла, он взвыл и вскочил на ноги с поразительной прытью. Его нога попала в магический рисунок Бабули, и ведьма без чувств рухнула на землю.
– Бабуля!
Домино подняла старую леди, словно тряпичную куклу (хотя у нее никогда не было тряпичных кукол, разве только в качестве мишени для стрельбы), и осторожно опустила на ложе из соломы, словно по волшебству появившееся рядом с костром. Колдунья уже начала шевелиться. Домино устроила ее поудобнее, и ведьма с отважным пылом стала прихлебывать подслащенный медом чай, принесенный ярко-зеленым гоблином.
– С тобой будет говорить Некротика, – прошептала Бабуля, – у нее для тебя есть предостережение – это дар, в дополнение к моему пророчеству.
Домино воздержалась от комментариев по поводу ценности пророчества Бабули. Она слабо верила в то, что нечто настолько противоречивое может иметь значение, разве что в самом общем смысле.
– Где эта Некротика? – спросила ее Домино. – Я выслушаю ее предостережение, но не ждите, что я стану обращать внимание на какую-то жалкую попытку помешать мне выполнить приказ принца.
– Смело сказано, генерал, – раздался хриплый шепот из темноты, – но мое предостережение не имеет никакого отношения к поручению, данному тебе принцем. Оно скорее связано с последствиями твоих собственных действий.
– Говори, – сказала Домино, сжав зубы и предвидя еще один выговор по поводу медленного движения роты.
– Я – некромант, – продолжал голос, – специалист по колдовству, связанному с мертвыми. Действия твоей роты выгодны для меня во многих отношениях, поэтому я полагаю, что ты заслуживаешь честного предупреждения: ты подвергаешь опасности те самые районы, которые стремишься защитить.
– Загадки. – Домино фыркнула. – Все вам подобные говорят загадками – подозреваю, чтобы прикрыть свое невежество. Я солдат и привыкла говорить без уверток. Некромант. Мне доводилось сражаться с созданиями как естественными, так и сверхъестественными, поэтому меня не так-то легко запугать. Говори свою речь без этих выкрутасов, или я пойду своим путем!
– Так грубо полковник Доминик Блейд разговаривал с Морской Ведьмой, – подал голос зеленый гоблин, заново наполнявший чашку Бабули чаем где-то поблизости. – Больше яиц, чем мозгов, говорили тогда, но думаю. Морская Ведьма знает.
– Да. – В темноте возникло какое-то движение, и та тощая эльфийская женщина, которую Домино уже заметила раньше, вступила в круг света. – Я припоминаю.
Домино изогнула бровь, глядя на Некротику.
– Эльф, который имеет дело с мертвецами? Я думала, твой народ интересуется естественными вещами, такими, как погода, животные и цветы.
– Это правда. – Казалось, от улыбки Некротики туго натянутая кожа на ее высоких скулах готова треснуть. – Я впервые открыла в себе мой талант и могущество, именно когда пыталась вырастить призрак цветка. Это тоже способ существования. Ответь на мой вопрос, генерал Блейд. Ты знаешь, почему большинство казней через повешение производится на перекрестках дорог?
– Нет, никогда об этом не задумывалась. Некротика потрогала свисающую с ее громадного уха кольцо-серьгу, на которой были вырезаны крошечные черепа.
– Так я и думала. Причина этого обычая в том, что духам казненных будет трудно выбрать маршрут, по которому поехали их убийцы. Поскольку большинство привидений привязаны к месту смерти, такая неуверенность в маршруте загоняет их в ловушку.
– И эти повешения, которые совершались по моему приказу, – сказала Домино, – были произведены на открытой местности, а мы двигались медленно.
– Да, – шепнула Некротика. – Я поймала в ловушку некоторые из призраков, и из них вышло отличное блюдо, но их будет больше, и я могу не справиться, если вы не прекратите казни.
Домино вскочила на ноги и свистнула Злюке.
– Никогда! Правосудие будет совершаться, Некротика. – Она схватила Злюку за гриву и одним прыжком оседлала его, не дожидаясь, пока конь опустится на колени. – Мы просто сделаем перекрестки.
Женщина-эльф уставилась на нее, а остальной Колдовской Народ затрещал и зачирикал от изумления – все, кроме зеленого гоблина, который катался по земле, умирая от смеха.
– Она это сделает! Сделает! – пищал он. Домино помахала на прощание рукой.
– Спасибо за ваши предостережения и пророчества – и за чай. До тех пор, пока вы будете соблюдать наше соглашение, моя рота будет защищать вас всех. Если выступите против меня, у нас и для вас хватит веревки.
Когда она вернулась к своей палатке. Сет ждал ее с ужином.
– Я его накормил, – сказал мальчик, кивнув головой в сторону Джорда, чей силуэт виднелся внутри освещенной лампой палатки, – чтобы он мог еще позаниматься.
– Молодец, Сет, – сказала Домино и милостиво похлопала его по плечу. – Как твои уроки?
– Наверное, хорошо, – ответил он, шаркая одной ногой по земле, – я бы предпочел получить меч, лук и коня, чем учиться на клерка.
– А я – клерк? – спросила Домино, впиваясь в жареного фазана руками и зубами одновременно.
– Нет, сэр! – возмущенно, но с восхищением в голосе воскликнул мальчик. – Вы настоящий воин!
– Однако я умею читать, писать и считать, – сказала Домино, вытирая жирные руки о штаны, – и мой отец, генерал Блейд, настоял на этом как на части моего военного образования.
– Правда? – Сет неожиданно стал серьезным. – Спасибо, генерал, теперь я уберу, если позволите.
– Давай, Сет, – сказала она. – Я сейчас приду, только умоюсь.
Когда Домино вошла в палатку, Джорд поднял руку, давая понять, что ей не следует его прерывать. Она сняла с себя доспехи, подавая их по одному наружу Сету, чтобы тот их смазал маслом. Джорд продолжал писать так долго, что она почти уснула, когда он наконец погасил лампу и присоединился к ней.
– Доми! Доми! – Он слегка подтолкнул ее. – Проснись, дорогая.
– Гм, – промычала она, перекатываясь поближе и прижимаясь к нему. – Закончил наконец-то занятия на сегодня? Сколько тебе еще осталось работы, между прочим?
Он выпустил ее из объятий.
– Не мелочись. Домино. Свиток Гвайкандер – это причудливый старинный артефакт, написанный архаичным письмом кем-то из древних волшебников.
– Нет, пойми меня правильно, – возразила Домино, покрепче прижимая его к себе. – Я понимаю трудность того, что ты делаешь, но люди уже начали судачить о том, как медленно мы продвигаемся. Мне придется приказать поторапливаться.
– Уф! – задохнулся Джорд. – Домино, полегче! Ты сломаешь мне ребра!
Она сразу же отпустила его, и он упал на спину, смеясь и задыхаясь. Отдышавшись, он снова привлек ее к себе.
Через несколько минут Джорд приостановил свое занятие и сказал:
– Через пару дней кончу.
– Джорд, я всегда знала, что ты силен, но… – Домино покраснела. – Ах, ты о свитке. Забудь о нем и займись своим генералом.
– Готов служить, моя леди. На следующее утро Домино встретилась с Рейфом и разделила роту.
– Мы слишком легкомысленно относились к происходящему, – сказала она. – Думаю, мы можем рассчитывать, что чародеи помогут нам в защите фургонов, поэтому оставим тут минимум солдат под командованием Чейза. Если я правильно помню, Керран во время войны имел дело со строительством укреплений.
– Это правда, сэр, – ответил Рейф. – Он действительно прекрасный плотник, хотя и не любит признаваться в этом.
– Прекрасно. Я хочу, чтобы он отобрал небольшой отряд, который будет ехать впереди, на расстоянии одного дня пути, и сооружать для нас виселицы в тех местах, где остановятся фургоны в конце дня.