Мне пришлось согласиться с его доводами.
-Угу, а поскольку ты все еще женат, папа решит, что ты меня обидел, и выполнит угрозу. Ты прав, Полянский, я не хочу, чтобы твоя мучительная смерть была на моей совести...
Артем хмыкнул.
-Ты до обидного рассудительна, - чмокнув меня в нос, поднялся, причем вместе со мной, и, не спуская с рук, потащил на кухню. - Я есть хочу.
-Ты собрался съесть меня? - не успела я толком возмутиться, как меня пристроили на табуретке, тут же загремев кастрюльками на плите.
-С чего ты взяла? - Артем выцепил из салата кусок огурца и смачно им захрумкал.
-А зачем тогда на кухню поволок?
Полянский с наигранным удивлением приподнял бровь.
-Я просто смел надеяться, что ты составишь мне компанию.
-Да я и не против, - подперев щеку ладонью, наблюдала не самую привычную, но очень занимательную картину: Полянский шуршит по хозяйству, сиречь - накрывает на стол.
Не успели мы приступить к трапезе, как в коридоре зашуршало-загремело, и на кухню вошел краснощекий с мороза папа.
-О, тут кормят! Илья, мы вовремя! - он потер ладони. - А нам по порции?
-Яволь! - я поднялась, а вслед за мной Артем.
-Я помогу.
От того, что мы с ним что-то делали в четыре руки, я сомлела, не хуже, чем от поцелуя. Родитель, поймав мой, наверняка чуть шальной, взгляд, усмехнулся.
-Ну что, братцы кролики, должен вам сообщить прискорбную весть, - Мы настороженно посмотрели на батю. - С тяжким сердцем и почти слезами на глазах... - папа вздохнул, - говорю...
-Папенька, вы меня пугать изволите! - зная папин характер, всерьез я пугаться не собиралась, но подыграть стоило.
-Увы, дщерь, но жизнь сурова. С тяжким сердцем сообщаю, что вынужден вас покинуть и отбыть завтра утром к месту постоянной дислокации. Так что, - папуля сурово посмотрел на парней, - дочку мою не забижать. Приеду - проверю. По кухне назначить дежурных и соблюдать порядок очередности!
-Пап, а может не надо? Мы ж помрем, если не от голода, то от пищевого отравления - точно! - парни согласно закивали.
-Дочь, не позорь папу! Ты что, не можешь правильно организовать раб силу? Пусть купят соответствующую литературу... Им еще жен кормить!
-Вас понял! Будь сделано! - хотела еще и козырнуть, но, вспомнив одну из папиных любимых поговорок про пустую голову - не стала.
Что Артем, что Илья, затравленно переводили взгляды с меня на папу.
-Дядь Жень, а про отравление - она правду говорила, - братец умильно захлопал ресницами, Полянский поддакнул.
-Ну что вы как дети малые, аж тошно, - папа фыркнул и уселся за стол, кивком пригласив и нас троих. - Не мужики - слово одно.
Парни, которых явно не вдохновила столь низкая оценка их мужественности, подобрались, видимо мысленно решаясь на столь тяжкий подвиг, как дежурство по кастрюлькам.
Я тихо усмехнулась, ладно Полянский, но брателло, который папу знает с детства, должен помнить, какой тот манипулятор.
Видимо, все трое так оголодали, что ужин трескали молча. Даже папуля не отвлекался на замечания.
-Дочь, ты у меня мастерица, - насытившись, папа довольно провел ладонью по раздувшемуся пузику. - Спасибо, чертенок.
Парни, которые ели медленнее, что-то согласно промычали, толи от того, что им и правда понравилось, толи боясь разозлить родителя, ревностно блюдущего мои интересы.
-Не за что. Чаю будешь?
-Нет, спасибо. Давай оставим на охламонов мытье посуды и пойдем, поговорим. А то я их знаю, -
папуля шутливо пригрозил кулаком, - они любят уши погреть.
-Пойдем - послушно потопала за папой в свою комнату, но, вспомнив о компромате, оставшемся лежать на самом видном месте, поднырнула под папину руку и, подскочив к столу, сныкала его в ворохе газет.
Родитель недоуменно-недоверчиво следил за моими па, пристроившись на кровати.
-Выкинуть забыла, - показала плотный комок, который успела скомкать. - Сейчас вернусь.
На кухне парни о чем-то тихо разговаривали, не спеша приступать к ответственной миссии.
-Полянский! Представь, что бы с тобой стало, если бы папа нашел то, что нашел ты, археолог-помоишник! - зашипела с порога грозно сотрясая газетным шариком.
Артем взбледнул, а Илюха посмотрел на меня, как на умалишенную.
-Вась, ты это о чем? - вкрадчиво поинтересовался брателло.
-Не важно, я понял, - Полянский кашлянул в кулак.
-О любопытстве и неумении быстро делать выводы, что может трагично, - я запустила комок в ведро, - закончиться.
От хлопка дверцы вздрогнули уже оба.
'Папа, можешь мной гордиться'.
Родитель, ожидавший все на том же месте, встретил меня с лукавой усмешкой на лице.
-И чего ты от меня так прятала?
-Папуль, если бы я хотела, чтобы ты это узнал, то прятать бы не стала, логично? - я уселась рядом с ним, прижавшись к теплому боку.
-Логично, - отче усмехнулся и обнял меня за плечи одной рукой. - Чертенок, у тебя все хорошо?
Мне захотелось, как раньше рассказать ему обо всех проблемах, положиться на большого и сильного папу, который даст совет или подтолкнет к верному решению, да и раздаст люлей всем моим обидчикам, если я не могу сделать этого сама. Но...
Детство-то кончилось. Нельзя же до бесконечности полагаться на родителей...
-Не переживай, пап, вот сдам экзамен, и все будет замечательно.
-А этот парень, - кивок в сторону кухни. - Ты вокруг него, как кошка увиваешься.
-Ни вокруг кого я не увиваюсь!
-Вась, так как? - на мой 'бунт' не обратили внимания.
-Ох, - я отвернулась. - Сама понять не могу.
-Давай тебе квартиру снимем? Поживешь одна, поймешь, - на последнем слове папа хмыкнул.
-Нет, ты чего? Дорого, да и не хочу я одна... Кто ж их, кроме меня перевоспитывать-то будет? Мне с ними веселее, правда, - заглянула родителю в лицо. В зеленых глазах, того же оттенка что и у меня, окруженных мелкими 'смешливыми' морщинками плескалось беспокойство и толика недоверия.
-Ты про 'дорого' не рассуждай, ты думай, как тебе лучше будет, - меня легонько щелкнули по носу.
-Мне тут лучше.
-Ну, смотри, милая, тебе решать, - папа снова прижал меня к себе. - Мама по тебе скучает, ты звони ей чаще, хорошо? - я кивнула.
Мы с родителем проговорили до поздней ночи, пока я не начала клевать носом, как часто бывает ни о чем и обо всем одновременно. Но, несмотря на 'бессодержательность' этого разговора, я уснула со спокойной душой и ощущением того, что все обязательно наладится.
***
Единственным источником освещения темной комнате, с задернутым шторами окном, был только экран ноутбука. Артем, потерев пальцами переносицу, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. От бесконечного количества документации, изученной за эту ночь, ломило в висках.
Ему хотелось взвыть.
Размеренная жизнь в свое удовольствие встала с ног на голову и полетела в Тартарары за каких-то две недели.
Отец болен. Теперь никуда не деться и, как бы ни хотелось послать всех к черту, придется впрягаться в этот хомут под названием 'Семейный бизнес', нести полную ответственность за огромные деньги, а прежде всего, за толпу чужих и не нужных ему людей, которых по какой-то глупой насмешке судьбы он называл родственниками.
Под ненавистным и железобетонным 'должен' корчились в агонии все его привычные и приятные 'хочу'.
А еще в Артеме росла детская, и от этого было еще сложнее ее осознавать, обида на отца, который давно его предал, променяв на работу, и предавал сейчас, пусть и не по своей воле, но лишив своего сына хоть малейшего права на выбор, лишив даже времени, чтобы с этим смириться.
Он встал и подошел к окну, разминая затекшую шею. Отдернув плотную ткань, рассеянно посмотрел на улицу. Видимо недавно прошел снег, припорошив белым темные крыши гаражей и заставив так рано выползти на улицу дворника, ожесточенно шкрябовшего лопатой по чуть прикрытому искрящейся в свете фонарей пеленой асфальту.