Помимо воли, Артем задумался о жене, которая скоро быть таковой перестанет. Сандра до сих пор была в его сердце, а скорее, даже в гордости, занозой, боль от которой давно притупилась и стала не важной и привычной, но не проходила.
Когда-то у него сносило крышу от одного взгляда на эту женщину. Парень поморщился, вспомнив свой щенячий восторг во время свадьбы, ту надежду, а скорее даже уверенность в том, что у него-то все будет так, как надо: красивая, любимая жена, ребенок, с которым он проводил бы время, не подсчитывая ту сумму денег, которую мог бы заработать за эти часы... Будет Семья.
Ребенку не позволили родиться, а красавица жена оказалась в его, Артема, видении душевным уродом. Утрата иллюзий ударила больнее всего. Он понял, что гораздо проще ни от кого ничего не требовать и не ждать, впрочем, не отказываясь от того, что предлагают сами.
Зачем менять свой образ жизни ради женщины, если гораздо проще поменять женщину?
Сколько их было... Всех и не вспомнить...
Артем поймал себя на мысли, что у него нет ни малейшего желания кого-то вспоминать, зато есть почти потребность прямо сейчас пробраться в соседнюю комнату, улечься рядом и прижать к себе одну, которую язык не поворачивается пока назвать женщиной - девчонка. Его девчонка.
'Опять влип'.
Подумав это, Артем, вместо того, чтобы с досадой поморщиться, усмехнулся.
Несмотря на все тревожные симптомы, он долго и упорно убеждал себя в том, что все, что ему нужно от мелкой строптивой язвы - это поставить ее на место. Как так? Вместо того, чтобы стараться его очаровать, девчонка старается подгадить...
Красная пелена на глазах и желание порвать на клочки пьяного му***ка в подворотне, который ее коснулся, были списаны на зачатки рыцарства и желания защищать слабых, которые каким-то чудом уцелели под тяжем нажитого цинизма.
Ревность? Да ё-моё, он не ревновал, а так... злился.
Желание постоянно видеть ее, прикасаться... - а черт его знает! Хочется - и все! Зачем что-то городить?
А дальше, с этой дурной суматохой, Артем и не пытался прислушаться к себе... А, наверно, зря.
Точкой невозврата стала узкая белая полоска, которую он заметил лежащей поверх мусора.
Все чувства, которые он испытывал в следующие пять минут, после того, как нашел тест, невозможно облечь слова, но результатом стало решение, которое оставалось только донести до мелкой.
'Моя'.
Закрыв ноутбук, Артем осторожно прокрался в соседнюю комнату. Вполне возможно, что завтра с него попытаются спустить шкуру, но по-другому...
Не мог он по-другому.
***
Я проснулась совсем рано утром из-за того, что одна, в конец обнаглевшая моська без зазрения совести сдвинула меня с середины кровати к стенке, прижав, между делом к горячему, вкусно пахнущему Артемом телу.
Внутри меня тут же подняла голову вредность, которая возжаждала крови наглеца, но она была в тот же момент придушена чувством уюта и..., больше всего это было похоже на облегчение.
Я перевернулась на другой бок и уткнулась носом в шею Полянского.
-Спи, рано еще совсем.
-Угу, - спать мне особо не хотелось, как и шевелиться. Мне и так было неплохо.
Чтобы мысли не заползали в совсем уж волнительные области, стала вспоминать выученные вчера вопросы и составлять подробный план на день.
Стало немного грустно от того, что скоро придется проводить родителя домой, а еще то, что он приезжал без мамы, по которой я тоже скучала.
'Такс, стоп. Папа... Папа!'
-Полянский, - я потрясла его за плечо, - тебе жить надоело?
-Вась, дай поспать, - недовольно буркнул претендент на принудительное оскопление, прижав меня сильнее.
-Артем, если ты сейчас же не вернешься к себе, у тебя есть все шансы не проснуться, - я удвоила усилия. - Вставай!
Парень вздохнул и, неожиданно резким движением перевернув на спину и прижав запястья к подушке, навис надо мной.
-Либо мы сейчас вместе спим, либо мы не спим, - пауза, - тоже вместе, - серьезность его намерений подтвердил поцелуй, заставивший меня выгнуться и почти потерять связь с реальностью. - Я не уйду. - Добавил Полянский через несколько минут, отпустив меня и улегшись рядом. - Твой выбор?
На секунду представив, что будет, если вдруг, не дай Бог...
-Спим, - быстро озвучила свое решение, боясь даже подумать о том, что может быть.
-Я почему-то так и думал, - снова притянув меня за талию, Артем зевнул. - Но потом мы все наверстаем, так что... - он говорил все тише и не разборчивей, - не расстраивайся... или готовься.
-Ага, думаешь, если кактус подарил, значит все можно? Вот фигушки тебе! - я была уверена, что он уже уснул и можно тихо побузить для успокоения вредности, но ошибалась. Артем еще раз тяжело вздохнул, защекотав дыханием кожу на моей шее.
-Вась, уймись. Мы обязательно обсудим все фикусы и кактусы, но не сейчас, ладно? Я устал, - между тем, его ладонь, как бы невзначай переместилась с талии на грудь, легонько ее сжав, а губы, тоже, как будто случайно, коснулись изгиба шеи. Я замерла, понимая, что даже от такой нехитрой ласки у меня чуть сбилось дыхание, и услышала приглушенный смешок.
-Полянский, ты издеваешься?
-Я уже сплю.
Как бы меня не подмывало продолжить игру и ответить той же монетой, пришлось себя сдержать, потому что вычислить последствия таких забав не составляло труда, и такое продолжение меня не устраивало.
Дождавшись момента, когда Полянский ровно засопел, я осторожно выползла из-под его руки.
Если меня не будет в комнате, то и папа туда вряд ли зайдет.
Приняв душ, отправилась на кухню. На часах было без пятнадцати шесть утра. Чтобы зря времени не тратить, решила побаловать себя, да и мужчин шарлоткой на завтрак. Обычно мне было лень с ней возиться из-за отсутствия у Ильи на кухне миксера.
Первым на запах выпечки подтянулся брательник, но стоило ему только протянуть руку, как на него рявкнули с порога:
-А ну цыц! Это дочка для папки пекла, а не для всяких неумытых оболтусов. Правда, дщерь? - папа чмокнул меня в щеку и уселся за стол.
Илья, от души зевнув и потянувшись, встал возле окна и уставился на улицу с философским видом, рассеянно почесывая пятерней плоское пузико.
-Вот что значит фрустрация... А я так обрадовался... Так надеялся... Эх, злые вы.
-Mon cher ami, вы в своих лексических изворотах упражняйтесь-ка на ком-нибудь другом, мы люди простые, в аспирантуриях ваших не обучались и словей таких не знаем.
-Агась, mon frèrot, от света вашей эрудиции болят глаза, пощадите нас, непросвещенных.
-Хорошо, ежели по-вашему, по-плебейски, то это значит..., - Илья сделал вид, что задумался, - дайте кусочек вкуснятины, очень хочется.
-А волшебное слово? - я поставила на стол три тарелки.
-Крибли-крабли-бум! - тут же откликнулся брателло.
-Не, такого колдунства нам не надо. Такое колдунство только бутер заслуживает. С маслом. Постным.
-Благодарствую, что не с моторным. Васька, не вредничай, - Илья сделал умильную моську.
-Эх ты, свинтус, я стараюсь, готовлю, а ты еще меня и во вредительстве обвиняешь! - я покачала головой, но все-таки выделила братцу кусок.
-Кстати, чертик, ты чего поднялась-то в такую рань? - папа, до этого наблюдавший за нашей с Ильей перепалкой, как учитель, гордый успехами своих подопечных, теперь, прищурившись, смотрел на меня.
-Выспалась, - я пожала плечами. - Да и захотела что-нибудь особенного приготовить, ты же любишь домашнюю выпечку.
-Ну-ну, - родитель все не отводил взгляда. - А чего покраснела-то?