— А если не пойду, что тогда? — нахально взглянул Буровин в глаза посланнице.
Та призадумалась… Очевидно, что первый вариант, допускающий пару сломанных пальцев, отпадал. Она ещё помнила ту мощь, что походя буквально снесла её захват.
— Деньги? — спросила она негромко.
Это заявление отчего-то молодого человека развеселило. А ещё совершенно явно ввергло в скепсис. Иначе отчего ему так открыто фыркать?
— Удиви! — насмешливо кинул Буровин, наконец-то оторвавший взгляд от груди Анны в пользу её же глаз.
Этим он ввёл девушку в ещё большее замешательство. Она-то за последние несколько дней уже привыкла к бегающим сальным глазкам Владимира. Тот взгляд невозможно было поймать. Сейчас же парень смотрел на неё прямо и твёрдо. Во взгляде его чувствовалась лёгкая усталость, спокойствие, и уверенность в своем праве на подобное поведение. А ещё насмешка. Не злая. Так на детишек смотрят, когда те пытаются лезть во взрослые дела.
— Десять тысяч. — выдохнула Анна. Отчего-то она не стала торговаться, а выдала весь её оперативный бюджет, включавший в себя и «торговлю» ради решения вопроса. Хотя, конечно, предполагалось, что она начнёт с куда более скромных сумм в несколько сотен рублей, а не сольет сразу весь бюджет, в том числе, предусматривающий и её собственное проживание, питание и компенсацию транспортных расходов.
— Ой! — тут же пискнула посланница, осознав, что именно натворила.
Однако парень избавил её от необходимости оправдываться перед начальством за растрачивание бюджета. Он только разочарованно покачал головой:
— Совсем нас здесь не уважают…
Такая тупая разводка… Естественно, он выяснил примерный курс имперского рубля. На привычные ему деньги это выходило около миллиона рублей. Конечно, пока он мало что понимал в окружающем мире, но главенство в роду — это явный ресурс. И за него предлагали сущие копейки.
Анна замерла. Молодому Буровину даже не обязательно было заканчивать свою речь. Она уже всё прекрасно поняла.
— Но мне приказали доставить тебя любым образом… — тихо произнесла она, напоминая самоотверженного самурая, готового ради сюзерена исполнить свой долг до конца.
Весь вид парня, старавшегося поудобнее устроиться в коляске, ясно говорил: «А мне-то какое дело?»
— И на что ты ради этого готова пойти?.. — не скрывая ехидной улыбки, полюбопытствал он.
Взгляд Владимира пробежался от стройных ножек до красивого, но сейчас злого и растерянного лица посланницы, по пути в очередной раз уделив должное внимание груди.
Та поёжилась. В парне куда-то исчезла былая застенчивость и нерешительность. Анна буквально почувствовала, как её мысленно уже разложили в самых разнообразных позах. И нельзя сказать, чтобы её догадки были далеки от истины. Разве что в разнообразии и «хитровымудренности» иных позиций. Всё-таки, у Колчакова в активе было почти шесть десятилетий опыта жизни в куда более открытом сексуальным экспериментам обществе! И ту его жизнь, при всём желании, нельзя было назвать монашеской.
— Извращенец!.. — только и смогла выдавить девушка отчего-то пересохшим ртом, и бросилась прочь. Ей было необходимо время, чтобы придумать новую стратегию поведения. Кроме того, у многих мужчин подобный манёвр оставляет чувство вины.
Владимир лишь холодно улыбнулся ей вслед. Его такие «фишки» перестали цеплять ещё лет тридцать назад.
— Ну что ж, «джентльмен всегда пропустит даму вперёд», — негромко буркнул он себе под нос. — Естественно, чтобы лучше рассмотреть, какая она сзади… Вот так вот…
— Ух ты!.. — от размышления парня отвлёк голос Илоны, которая с изумлением наблюдала, как с лица её пациента слезает маска тупой похоти, уступая место привычной задумчивости.
— Ты бы правда… её?.. — тихо поинтересовалась она, всё ещё слегка напуганная этими метаморфозами подопечного.
— Сейчас или вообще?.. — ехидно подмигнул Буровин. Такое выражение появлялось на его лице всякий раз, когда он хотел беззлобно подколоть девочку.
Юная целительница предпочла не уточнять. От греха подальше. А то у неё появилось смутное ощущение, что сам он этого греха избегает далеко не всегда.
«Я совершенно спокоен и расслаблен…».
Формулы аутогенной тренировки без труда всплывали в памяти Владимира. В конце концов, в мире том он лет тридцать ей занимался, достигнув немалых успехов.