— Прекрасно, Александр, — кивнул главный Кабанов. — Можете быть свободны.
Сам Глава тоже не стал задерживаться. Отчет главы родовой СБ — был последним приемом. Да стрелки на часах давно перевалили за полночь. Так что мужчина неспешно поднялся на второй этаж, считавшийся жилым. Сюда не было входа посетителям и просителям. Лишь самые доверенные и отборных телохранители охраняли чуткий сон обитателей второго этажа.
«Не сегодня!» — сказал уставший Олег Игнатьич, с тоской глянув в сторону душа. Слишком устал. Поэтому ограничился только умыванием и чисткой зубов, оставив остальные гигиенические процедуры на утро.
В постель он буквально рухнул, с удовольствием прикрыв тяжелые веки…
Именно в этот момент, он почувствовал, что в комнате кто-то есть. Однако иррациональный ужас, навалившийся на грудь многотонной плитой, настолько сковал тело, что мил хватило лишь распахнуть глаза.
— Ну что ты, милый, не дергайся, — ласково и нежно пропела невесть откуда взявшаяся тень.
Олегу Игнатьичу казалось, что если страх был бы чуть сильнее, то у него бы уже остановилось сердце. Оно и так стучало сумасшедшим пневматическим молотом, грозя вот-вот сломать грудную клетку.
— Я буду с тобой ласковой, Кабанчик, — мурлыкнула ночная гостья обездвиженному мужчине.
Тот попытался хотя бы закричать. Ничего не вышло.
— Ну же, не бойся, — словно издеваясь пропела тень. — Я быстро.
Олег Игнатьевич почувствовал, как по его горлу скользит нечто холодное и острое.
— Ты меня понял, милый? — еще ласковее протянула незнакомка, демонстрируя мужчине скальпель… на котором не было ни капли крови.
Если бы он мог, то обязательно закивал бы. Но тело все еще не подчинялось хозяину.
— Хорошо, — ласково выдохнула на ухо Олегу Игнатьевичу девица, коснувшись мочки губами. — Тогда…
Глава почувствовал, что легкое дыхание гостьи чуть сместилось, а через миг мягкие и нежные губы запечатлели на его щеке поцелуй.
— Что это⁈ — подскочил мужчина через секунду, со страхом озираясь вокруг.
В комнате никого не оказалось.
— Сон, просто сон, — пробормотал он.
— Не спится? — раздался сонный голос жены.
«Ну конечно!» — успокоил себя взъерошенный Олег Игнатьевич мыслью о том, что уж жена любую «незнакомку» почуяла бы за километр. Банщиц, помогавших Главе расслабиться от трудов праведный, и тех в миг вычислила!
Однако на всякий случай он подошел в двери. Фигуры двух могучих охранников, охранявших покой и покои сюзерена вселили уверенность.
— Как у вас, Славка? — негромко спросил он.
— Все спокойно, господин! — донесся негромкий ответ.
Будить Ирину Юрьевну не хотелось никому. Чревато.
— Ну вот и хоро… — начал было Глава, возвращаясь к кровати, но тут же осекся.
Рядом с его подушкой тот самый скальпель. А на том месте, где совсем недавно была его голова красовался обычный конверт с печатью рода Буровиных.
«Вот теперь мы готовы обсудить Ваше предложение. Подпись: Буровин В. С. Дата. Время: 12.23».
Олег Игнатьевич невольно скосил взгляд на часы. Они показывали двадцать четыре минуты первого. А на утро он даже не удивился, когда оказалось, что охрана никого не засекла. И только один вопрос гвоздем засел в его мозгу:
— Что это было?..
Глава 10
Глава 10
— Это такой красивый древний обычай, — сообщил спокойно Буровин-младший старшему родичу.
Тот насмешливо приподнял бровь, сделавшись похожим на удивленного филина. Во всяком случае, размером распахнутых глаз.
— Владимир, — дипломатично произнес дед. — И все-таки я хотел бы услышать об этом обычае чуть подробнее!
Парень не выдержал и ухмыльнулся, только подтвердив подозрения Афанасия Петровича.
— Иии… Чего там? — поинтересовался он со столь искренним любопытством, что глава Буровиных только рукой махнул поняв, что пока внучок не узнает все подробности, ничего не скажет.
— Тааааак… — выдохнул он и направился к своему столу, где его дожидался стакан уже чуть поостывшего чая в столь любимом Владом подстаканнике.
Ну, любил вот парень еще со времен «покатушек» с мамой по линиям РЖД такие штуки.
— Хорошо, — заключил дед, сделав пару глотков. — По внешним признакам — тишь да гладь. Но в Старшем доме Кабановых, говорят, дым коромыслом. Охрану и силовиков в позе ротного пулемета сношают аккуратно, чтобы не вызвать скандала, но без вазелина!