– Я слетел с рейсов, да? – получается неразборчиво.
– Этот несправедливый мир ужасной 3018 прошлого, мы победим с сотой попытки и все вернется на круги своя. Захочешь – продолжишь, что называется, махать хреном, захочешь – в аппарате президента.
– Не хочу я в твой член, только его себе за щеку – и тут же костенеет, впиваясь в кожу прорывая ее. Его голова – теплое желе, она не имеет формы и вся растеклась как кисель, по плечам будущего президента.
А Каррелов не хочет с ним сближаться, пока Подольченко ебанулся, но стискивает его в объятьях, чуть ли не до фиолетового на лопатках. Почему-то они обсуждают это, а не семью с двумя детьми. В прекрасной 3018, они с Карреловым страстно сосутся, с языками в пустой квартире, тыкая друг дружку носами, сталкиваются ртами, грозясь разбить губы в кровь, бешенно шарят под одеждой друг дружки, желая стащить с себя хирургическими нитками, но не как в человеческой многоножке, а чисто и романтично. Слава в густом сладком тумане, он прикидывает, мешает ли ему жена и выводок детей, приходя к томному – итак встает, это пиздато, с твердеющий членом, сбежит от такого счастья – да х*й с ней, останется, будут устраивать оргии, но она, теряя тапки, забирает детей у двух извращенцев.
Сейчас же у Славы так тепло от этой заботы о нем, горячо в зашкаливающем пульсе он заботитсязаботитсязаботится обо мне. И Продольченко так рад, что у Каррелова есть жена и дети, что он не одинок и есть люди, от которых ему точно так же жарко, до пота. Слава верит в это, хочет этого больше всего на свете, но не удерживается и прежде, чем беспокойно озираясь, сесть на продавленный диван, проводит губами по губам и быстро отсранившись, старается не встеречатся с Карреловым взглядом, пока тот идет на кухню за чаем. Его нет дольше тридцати секунд и Слава бежит на кухню, ударяясь плечом о косяк и видит всего лишь то, как Александр макает чайный пакетик в зеленую кружку:
– Может, энергетик? Может, без доктора?Может, как раньше???
Но Каррелов отказывается от всего, идя за ним следом в зал, несет чашку горячего чая передавая усевшемуся, скрюченному, прячущему голову в руках, лбом касается колен. Тем временем Каррелов достает из убежища одеяло, заполняет пуховым остаток дивана и час стоит, ища в айфоне список докторов с прайсом повыше, готовыми заполнить бумаги о неразглашении. Пишет в онлайн чатах лучших клиник Москвы и уже через несколько минут, за двадцать тысяч тугриков, услуга "вызов на дом", и готовность все подписать. Каррелов просит так же все распечатать, внося свои скурпулезные опытного юриста правки, в будущий документ о неразглашении, сроком на два года.
"Доктор будет здесь через тридцать минут" – сообщает ему онлайн-консультант и оставляя стоящим посреди комнаты.
– Присаживайтесь. Не кусаюсь – Слава мрачный, брови сведены к переносице, во взгляде плещется тьма и все в таком духе. Его знобит и он ясно, как никогда, понимает, что вся его дальнейшая жизнь зависит от неизвестного чела с сайта "мы угробим ваших бабушек, чтобы трешка досталась вам". Когда он получил письмо, такого не было и тогда пришла девушка-призрак и поселилась на стекле.
Александр не мешает, нет, он думает, как безболезненно отодвинуть одеяло, в которое закутался Слава, как не проткнуть кокон. И все-таки присаживается на край, но это же Женя, и спустя сдесяток минут, они сидят в развалочку. Слава, невзначай обнимаемым Карреловым, чья рука покоится на спинке, задевая пальцами плечо. Сам же Продольченко откинулся на изодранную плешь, демонстрируя кадык и мальчишескую шею – окончательно бы превратился в Юлика, образца 15 года, и пришлось бы участвовать в грязных квирбетинки, привлекая падких на сладких мальчиков. Будто у него с этим сейчас проблемы – щетина, не борода и хипстерская растительность пидарастичней! И пропускает как пялится на адамово яблоко Александра, как едва ощутимое, через два слоя ткани тепло, прижимается его нога к ноге.
– Эй, там, если намерен сшить, сделай это так, пальцы к плечу нити из глаз, пропущенные через всю голову к кадыку и сделай из двух их ног одну, со слоновьей болезнью.
Пока они ждут, Слава сам рушит зеленый кокон одеяла, укрывая Каррелова, но не касаясь его больше ногой – они не сближаются.
ягодный гараж девять