— У тебя, Гарри, нет родителей, которые хоть как-то могут помочь в продвижении по карьерной лестнице. Сколько раз повторять! Наша задача стать самыми лучшими в учёбе, потому что у волшебников всё решают связи и чистокровность и мало кто без этих атрибутов сможет выбиться в люди.
Тогда Гарри смотрел на её строгое лицо и только удивлялся, как внешне вроде симпатичная девушка может становиться такой раздражающей, когда чему-то поучает.
Гарри тяжело вздохнул и снова уткнулся в тарелку. Кажется, Рон продолжал что-то говорить, но Гарри не слушал его, думая о том, что всё-таки стоит извиниться перед Гермионой. Может, она накричит на него — эта мысль даже взбудоражила его. Интересно посмотреть на Гермиону в гневе или в слезах. Увидеть в её глазах хоть что-то, кроме интереса к новой книге. Эта мысль настолько его захватила, что он снова взглянул на стол Когтеврана и потянулся за сумкой, брошенной на пол. Гермиона уже шла к выходу, совершенно одна — как всегда. Гарри встал и помчался за ней. Он слышал, что Рон зачем-то звал его, но не стал останавливаться. Впрочем, можно было и не торопиться. Гарри прекрасно знал, куда направилась Гермиона.
Он не был против её любви к книгам. Её рациональность и требовательность к себе и к окружающим понравились ему ещё тогда, на первом курсе, когда она с ловкостью обошла всех чистокровных снобов и стала лучшей ученицей курса. Но, к сожалению, эти её качества никого к ней не привлекали, кроме него. Даже летом, когда они встречались, чтобы прогуляться, он ни разу не слышал от неё историй о друзьях или подругах.
***
Гарри нагнал Гермиону у входа в библиотеку и мягко коснулся её плеча. Вряд ли мадам Пинс допустит выяснения отношений в своих владениях.
Он вдруг задумался, какие у них эти самые отношения. Они проводят много времени. Они друзья или?.. Об этом «или» думать не хотелось, особенно в свете того взгляда, который она, обернувшись, бросила на него.
— А, это ты, — так она смотрела всегда, когда ждала ответа на элементарный вопрос, который задавала, — если ты пришёл…
— Прости меня, — выдохнул он, всё ещё тяжело дыша после небольшой пробежки. Он поправил галстук и продолжил говорить: — Извини. Извини меня, пожалуйста, Гермиона. Ты ведь помнишь, что случилось в прошлый раз, когда я напал на Малфоя. Меня отчислят, и ты первая дашь мне за это затрещину.
Гарри резко вздохнул и перевёл дыхание, чтобы продолжить свои объяснения. И вдруг Гермиона рассмеялась. Гарри замер. Этот звонкий, совершенный звук ворвался в тишину коридора, как взрывы фейерверков, которые так часто устраивали близнецы Уизли. Смех отражался от стен и возвращался к Гарри, пронзая насквозь всё его существо. Он не мог поверить, что она умеет так смеяться, что умеет испытывать такие эмоции. Его потряхивало. Он чувствовал, как жаркая волна растекается по всему телу, скапливаясь в сердце, заставляя его то лететь вниз на огромной скорости, то судорожно сжиматься. Он прикрыл глаза, наслаждаясь своими ощущениями.
Гермиона резко замолчала, когда увидела, что Гарри с совершенно ошеломлённым видом держится за сердце.
— Гарри, ты в порядке? Я рассмеялась, потому что ты никогда не извинялся и вообще…. — заговорила она строго, но теперь даже этот раздражающий тон не смог унять его сердцебиения.
Он немного пришёл в себя и взглянул на обеспокоенную Гермиону.
— Может, сходим к мадам Помфри? — спросила она, приложив руку к его лбу, чтобы проверить температуру.
Она была достаточно близко, чтобы Гарри наконец заметил, что же в ней так изменилось.
— Все нормально. Гермиона. А что с твоими зубами?
Она резко убрала руку с его лба и прикрыла рот ладошкой, но Гарри заметил, как уголки губ дрогнули в улыбке.
— Здорово, правда? — еле слышно прошептала она. — Мадам Помфри произнесла заклинание для уменьшения зубов, а я смотрела в зеркальце. И я просто… — она улыбнулась, продемонстрировав ряд ровных белых зубов, — подержала его чуть подольше, чтобы они ещё немного уменьшились. Может быть, теперь перестанут называть меня бобрихой.
Гарри сжал руки в кулаки. Это прозвище, которое среди прочих получила Гермиона, бесило его неимоверно. На самом деле, это было единственное, с чем он был не согласен. Ну да, были у неё передние зубы чуть длиннее обычного, но ведь от этого её лицо не становилось менее симпатичным и милым.
Именно так думал Гарри о Гермионе. В сознании возникла мысль, что она дружила только с ним и всегда была только его, а сейчас, когда из просто симпатичной она превратилась в красавицу, это может измениться. Страх сдавил грудь и поднялся в горло. Гарри проглотил комок и быстро спросил, прерывая её поучительную речь о важности здоровья:
— Ты пойдёшь со мной на бал?
Он ждал какой угодно реакции. От бурной радости до неловкой благодарности. Гарри даже надеялся, что Гермиона обнимет его, как она часто делала, одаривая пусть суховатой, но всё же заботой. Но то, что произошло спустя секунду, никак не укладывалось в рамки его знаний о подруге.
Комментарий к Глава 1. Приглашение
Продолжение не заставит себя долго ждать.
Сыграем в игру?
Что же сделала Гермиона?
========== Глава 2. Последствия ==========
Её глаза вспыхнули недобрым огоньком, губы сжались в тонкую линию, Гарри даже хотел повторить свой вопрос, но не успел.
Пощёчина — или даже почти оплеуха — разорвала тишину, отозвавшись эхом в пустых коридорах замка. Удар ладонью с размаха заставил его голову дёрнуться. Щека вспыхнула болью, и он был уверен, что она вскоре покраснеет. Гарри даже обрадовался, что все книги Гермионы находились в сумке, которая лежала на полу, потому что неизвестно, что было бы, окажись в её руках «История Хогвартса».
Он на секунду задумался, что, может быть, все приглашения на бал должны сопровождаться оплеухой или это он по жизни такой невезучий?
— За что? — ошарашенно спросил он, уставившись в раскрасневшееся лицо Гермионы.
Она всплеснула руками и закричала:
— Он ещё и спрашивает. Гарри, ты… Ты тролль! Я от кого угодно этого ожидала, только не от тебя!
Гарри был удивлён столь яркими проявлением эмоций у обычно спокойной Гермионы. Он не смог сделать и шагу, когда она развернулась и умчалась в библиотеку.
Гарри чувствовал себя недоумком похлеще Дадли, которому три репетитора объясняли, что такое дроби. Он совершенно, нет, абсолютно не понимал, за что она его ударила. Как приглашение на бал могло вызвать такую реакцию?
Всё же её реакция не была ему неприятна, наоборот — он бы совершил эту ошибку ещё раз, только чтобы снова увидеть яркое эмоциональное лицо Гермионы. Осталось понять, в чём конкретно заключается его вина.
Он стоял как вкопанный ещё несколько секунд, прижав ладонь к горящей щеке, и понимал, что не хочет ждать, пока Гермиона успокоится.