— Гермиона! — крикнул он и рванул за ней.
***
В библиотеке у Гарри всегда было ощущение, что здесь время останавливалось и все посетители оказывались в совершенно ином мире, мире нераскрытых тайн и знаний.
Вот и сейчас студенты лишь на секунду оторвали свои взгляды от толстых фолиантов, после чего вернулись к своим заданиям.
Гарри сразу прошёл к столу, за которым они с Гермионой обычно сидели. Но она успела разложить книги на всём пространстве, давая понять, что ему здесь нет места.
— Что это было? — спросил Гарри шёпотом. — У тебя вместе с зубами уменьшились извилины в мозгу?
Он склонился и попытался поймать взгляд карих глаз, смотреть в которые стало вдруг жизненно необходимо. Он не боялся, что за, по сути, оскорбление она на него обидится. Гермиона за хорошую насмешку скорее похвалит, объяснив это тем, что циничные и язвительные замечания может выдавать только человек с острым умом.
Хотя сейчас её гнев волновал его меньше всего. Да пусть хоть весь Хогвартс взлетит бомбардой на воздух, но он должен узнать всё прямо сейчас. Гермиона оказалась даже большей девушкой, чем мог предположить Гарри. Её поступки, которые раньше отличались рациональностью, стали вдруг до невозможности нелогичными.
Он до сих пор чувствовал, как бешено бьётся сердце, а в сознании продолжал звучать её звонкий смех, который лично он собирался слушать всю жизнь. Так что его ещё более расстроила реакция Гермионы на его предложение, ведь он только сейчас понял, насколько она важна для него…
Он настолько плох? Или теперь, с изменившейся внешностью, сирота Гарри Поттер больше не годился ей в друзья?
А, может быть, его предложение было для неё оскорбительно?
— Объясни мне, — он схватил её за руку, но она вырвалась.
— Убирайся, Гарри. Я не хочу с тобой разговаривать, — прошипела она, даже не посмотрев на него.
— Сегодня? — осторожно спросил Гарри.
— Никогда! — прокричала Гермиона, отбрасывая тянущуюся к ней руку и вскакивая со стула. — Никогда, слышишь, Гарри! Никогда! Иди к своим гриффиндорцам-недоумкам! Можете там вместе посмеяться над уродиной Грейнджер!
— Молодые люди! Здесь библиотека, а не место для выяснения отношений, — строго сказала вдруг появившаяся у стола мадам Пинс.
— Видишь, что ты наделал, — неожиданно сказала Гермиона, удивляя Гарри ещё больше.
— Но ты ведь сама…
— Уходи. Ты и так превысил время общения со мной. Полчаса, помнишь? — перебила его Гермиона.
Из её глаз текли слёзы. Гарри смотрел на заплаканное лицо, и ему хотелось просто стереть солёную влагу со щёк Гермионы. Хотелось прижать её к себе и требовать ответа, но вместо этого он просто сказал:
— Час.
— Что? — уставилась она на него глазами, которые, казалось, не могли стать ещё больше.
— Часа всегда было достаточно.
— Но не теперь, да? Пошёл вон, пока я не достала палочку.
Гарри поднял руки вверх. Сейчас он сдавался — не хотел усугублять ситуацию, потому что знал, что в Хогвартсе Гермионе нет равных в заклинаниях. Но он не мог не задать последний вопрос.
— Гермиона?
— Ну что ещё? — она всё-таки направила на него палочку.
— Ты же не можешь пойти на Святочный бал одна?
— А с чего ты решил, что я иду одна? — усмехнулась она и вернулась за стол к книгам.
У Гарри было ощущение, что кто-то с размаху ударил его в грудь — воздуха не осталось. Он развернулся и выбежал из библиотеки. Гарри ловил ртом воздух, словно альпинист на высокой горе. Он остановился возле окна и посмотрел на домик Хагрида, о котором ходило столько слухов. Он сжал правую ладонь в кулак и резко ударил в стену.
— Мер-рлинова борода! — прорычал Гарри.
Пригласили. Уже пригласили. Узнать бы, кто. Возможно, Гермиона не захочет идти на бал с калекой. В конце концов, ему сказали не проклинать только Малфоя, и он надеялся, что Гермиону пригласил не Драко. Потому что спрятать труп сына министра будет очень сложно.
Имя. Ему нужно имя. Он должен знать, кто осмелился пригласить на бал его подругу. Подругу «бешеного Поттера», как его иногда называли за глаза.
Бешеным он стал зваться не сразу. Но оскорбления маглорождённых чистокровными были для него словно кость в горле. Особенно если дело касалось Гермионы, над которой издевались ещё и из-за её успехов в учёбе.
Неофициальная политика министерства очень сильно подогревала эту враждебность. Гарри был уверен, что через некоторое время маглорождённым вообще запретят появляться в магическом обществе. То, что Люциус Малфой продолжает дело своего бывшего хозяина, не оставляло сомнений, для всех кроме снобов Визенгамота.
Он оторвался от созерцания Запретного леса и пошёл прямиком к близнецам Уизли в Выручай-комнату. Они знали всё и обо всех в этой школе, которую Гарри очень надеялся закончить живым. Ему нужно было имя и, пожалуй, приличный костюм. Педантичная Гермиона никогда не будет с ним танцевать, если он будет одет в джинсы Дадли.
***
— Между прочим, мы могли пойти с сёстрами Патил, — раздражённо нудел Рон, — а теперь стоим здесь, как два…
— Оболтуса! — подсказали хором близнецы Уизли.
Они как раз проходили мимо со своими парами. Все четверо весело рассмеялись.
— Ты мог пригласить Парвати или Падму сам, — сказал Гарри, не обратив внимания на братьев Рона.
Всё его внимание было направлено на лестницу. Именно оттуда должна была появиться Гермиона.
— Не мог. Они с сестрой только парой ходят. Вон они с шестикурсниками с Пуффендуя. Не помню, как их зовут.
— Джон и Дерек Толбуты, — Гарри посмотрел в ту сторону в надежде хоть немного отвлечься от тягостных мыслей.
Это не помогло, и он вернулся к изучению лестницы. Его душа опять ушла в пятки от страха, что Гермиона, возможно, так и не появится, и у Гарри не будет возможности восстановить их отношения. Рон продолжал жаловался на отсутствие пар на самом ожидаемом событии года, на свою мантию и на бедность своей семьи в целом.
Гарри больше не слушал — его волновало не только то, появится ли Гермиона, но и то, с кем она будет. Он практически не видел её с последней встречи в библиотеке, а все попытки узнать имя пригласившего её смертника были безуспешными.
Его немного потряхивало. В последнее время он и учился спустя рукава. Мысли о Гермионе и о её партнёре сбивали с толку и отвлекали. Замечания Гарри стали делать не только преподаватели, Рон, но и члены команды по квиддичу. Квиддич, впрочем, тоже не приносил былого удовольствия.
Самое ужасное, что Гарри банально скучал. Скучал по раздражающему всех остальных поучительному голосу, по лекциям о важности всего на свете, а самое главное — скучал по тому, что не мог видеть искр в глазах Гермионы, не мог слышать её смех. Он даже снова хотел бы ощутить ожог от удара её ладони, потому что это была её ладонь.
Он не мог понять, куда смотрел раньше. Неужели было непонятно, что он любит Гермиону, давно и всерьёз? Ведь даже на каникулах он готов был выть, если не видел её дольше нескольких дней. Вот только, кажется, теперь он ей вовсе и не нужен. Возможно, даже её характер не помешает остальным студентам заметить, насколько она привлекательна.