— Невероятно! — Люциус достаточно резко отодвинул стул, вскочил на ноги и пошел к бару. Через несколько секунд он уже наполнил два бокала огневиски. Один с громким стуком поставил перед сыном, а второй осушил залпом. — Надо поговорить. Иди за мной.
Гермиона с округлившимися глазами наблюдала, как Драко обхватывает своими длинными пальцами пузатую ёмкость, глядя в её содержимое, поднимается со своего места и направляется к выходу вслед за отцом, даже не оборачиваясь ни на мать, ни на нее.
— Что происходит, миссис Малфой?
— Я понятия не имею… — провожая мужчин таким же стеклянным взглядом, ответила женщина.
***
Прийти на берег оказалось отличным решением. Лёгкий вечерний бриз, накатывающие волны и мягкий песок имели такой успокаивающий эффект — ромашковый чай и рядом не стоял. Она не стала дожидаться Драко, только попросила Нарциссу показать дорогу к пляжу, и вот уже минут сорок расслабленно пересыпала песчинки из одной руки в другую. Оказавшись здесь, она не смогла удержаться от искушения снять надоевшие босоножки и почувствовать ногами тёплую морскую воду. Думать ни о чем не хотелось, волноваться насчет исхода беседы отца и сына тем более. Было безразлично, какой вердикт вынесет Малфой старший, примет ее или нет, одобрит ли выбор сына… Было все равно, потому что Драко она верила и не сомневалась, что своих детей он в обиду не даст. Она устала, а атмосфера просто гнала все мысли и переживания прочь, уносила их вместе с убегающими волнами, что так приятно облизывали босые ступни.
Здесь было потрясающе: стоял по-летнему свежий вечер, солнце падало прямо в море, оставляя красно-оранжевые блики на воде, а ветерок издевался над ее прической. Будь ее воля, она просидела бы так вечно, в задравшемся платье с влажным подолом, с растрепанными волосами и абсолютно пустой от мыслей головой, глядя на закат и перебирая пальцами песок.
— Тебе идёт море, Грейнджер…
Она снова пропустила момент его прихода, но, на удивление, не испугалась, когда он себя обнаружил, как делала это обычно.
— Давно здесь?
— Достаточно для того, чтоб успеть почувствовать себя лишним.
Губы непроизвольно сложились в улыбку, и она наконец соизволила обратить своё внимание на него.
— Садись, Драко, — разгладив место рядом с собой, она пригласила его присоединиться.
Парень неторопливо сбросил пиджак, снял обувь, затем носки, закатил идеально выглаженные брюки и опустился рядом, перехватывая её руку с горсткой песка и высыпая его в свою ладонь.
— О чем ты думаешь?
— Ни о чем, здесь невозможно вести любую мозговую деятельность! — она рассмеялась. — Волшебное место… — но, заметив, что парень слишком задумчив, спросила. — У нас все нормально?
Он только кивнул в ответ и переплёл их пальцы. Она решила изменить позу и улечься головой к нему на колени. Но, склоняясь, почувствовала удар и ойкнула, хватаясь за живот.
— Что случилось? — в глазах парня уже как всегда читалась паника.
— Дай руку! Скорее! — пока он не сообразил, что происходит, Гермиона сама взяла его за ладонь и приложила её к месту чуть выше пупка. Малфой все ещё ничего не понимал. — Сейчас. Ну-же, давайте ребята, поздоровайтесь с папочкой.
Снова удар. И Драко задерживает дыхание.
Бум. На губах появляется счастливая улыбка, и он уже сам кладёт вторую руку, стараясь захватить как можно больше места.
Ещё один раз. И абсолютно безумный взгляд обращается на девушку.
— Они шевелятся, Грейнджер! Ты чувствуешь?
— Конечно, чувствую! Они же меня пинают! — со смехом отвечает она. Ей приходится искать хотя бы небольшой свободный участок, чтобы тоже приложить ладошку, но повсюду руки Малфоя, которые он, судя по всему, убирать не планирует. — Эй, подвинься, я тоже хочу! Они и мои дети!
Он ничего не отвечает и не освобождает ни сантиметра. Похоже, что он вообще не здесь. Только блаженная улыбка и какой-то неразборчивый шепот выдают, что он не статуя, а вполне живой человек, не совсем в своём уме, правда, но живой.
Она, не отрываясь, наблюдает за ним с широкой улыбкой. Эти дети делают его таким счастливым! Такой искренний, заботливый, совершенно сумасшедший папочка. Что же будет, когда они появятся на свет, если он как ребёнок радуется каждой маленькой победе еще неродившихся малышей.
Так любит их… Это лучшее, что мать может пожелать своим детям. И пока он поднимает ее платье вверх, чтобы оголить живот и посмотреть, как то тут, то там появляются и пропадают маленькие холмики, в ее голове крутятся мысли о том, что она готова родить ему хоть десятерых, только чтобы видеть эту его заразительную улыбку, счастливые искорки в глазах, благодарность и ещё что-то, предназначенное ей одной… Восхищение! Да, это оно. Он восхищается ею. И это как валерьянка для кошки — заставляет мурчать у его ног, возбуждает, хочется еще и еще.
Гермиона проводит тыльной стороной ладони по его щеке, привлекая внимание к себе. И он наклоняется и невесомо касается ее губ своими. От одного поцелуя внутри все переворачивается. О, Мерлин, да она же влюбилась в него как девчонка. В его глаза, губы, руки, в его нежность, заботу и терпение, даже в неиссякаемую ревность, привычку все контролировать и деспотичные замашки, которые он пытается сдерживать из-за ее беременности. Что делать, если она его потеряет, и представлять не хотелось.
— Ты замечательный… — негромко произнесла Гермиона, он собирался что-то ответить, но она не давая опомниться ни ему, ни себе, на одном дыхании выпалила самую неожиданную фразу для них обоих. — Возьми меня в жены, Малфой!
Улыбка сошла с его лица, и глаза по размеру можно было сравнить с блюдцами, молча отодвигаясь от нее, он все равно не разрывал зрительного контакта. Наблюдая за такой сменой эмоций, приходило осознание того, что она только что сделала. Она, черт возьми, сделала предложение Малфою! Все внутренности скрутило и в горле пересохло. Ой, Мерлин! Что же она натворила! Что это еще за порывы такие?! Девушка вообще не знала, чего ожидать после своих слов. И его реакция вовсе не радовала.
— Умеешь же ты все испортить, Грейнджер! — он начал оглядываться по сторонам, что-то выискивая глазами.
— Испортить? — ошарашенно прошептала она себе под нос.
Обнаружив свой пиджак и отряхнув от песка, засунул руку во внутренний карман.
— Серьезно, Гермиона, что за привычка — постоянно портить мои планы?
— он долго копошился, все еще ни разу на нее не взглянув, а потом извлек что-то из глубин кармана. — Дай руку.
Она протянула ему правую ладонь.
— Левую, Грейнджер, — мягко сказал он и обхватил ее пальцы, привлекая к себе. Наконец он посмотрел ей в глаза и улыбнулся… И пока она любовалась его ямочкой на щеке, свободной рукой он медленно натягивал тонкий холодный ободок на ее безымянный палец. — Я согласен!
— Что?
— Говорю, согласен взять тебя в жены… Не то, чтобы я планировал это, но раз ты просишь… — он усмехнулся и поднес ее руку с обручальным кольцом к своим губам.
— Дурак… — сплетая их пальцы в замок, прошептала девушка, закрывая глаза и целуя его нос. На его лице расцвела веселая улыбка, и он наконец прикоснулся к губам невесты, опрокидывая ее прямо в песок.
***
— Ты все-таки отдал ему кольцо?
— Мне ничего другого не оставалось. Он упрям, как осел!