– Говори, не томи, – ласково так попросил её отец.
Она и сказала!
Отец, довольный новостью, поздравил её. А я был зол!
Она присвоила себе половину его бизнеса, а он доволен как мартовский кот! И тут меня словно поразил гром, я понял, ощутил: отец любит её! И я бессилен что-либо уже изменить. Я поднялся и, пройдя в центр комнаты, стал аплодировать это парочке, которая так поглощена собой и своими делами, что совсем позабыла о моём присутствии. Не знаю, какая цель у этой девицы, но она идёт к ней уверенно!
– Поздравляю, – с притворной радостью сказал я. – Оказывается, ты далеко зашла, и спасать отца уже поздно.
Девушка резко повернулась ко мне, её взгляд швырялся молниями, она словно кипела от негодования. Но тут Настя встретились с моим взглядом, мгновение, и в глазах девушки появился внезапный страх. Она рухнула в кресло и сжалась в комочек, продолжая смотреть на меня со страхом. Всего за минуту сильная, целеустремлённая девушка неожиданно превратилась в беспомощную девчушку с затравленным взглядом. Я даже растерялся, не понимая, что произошло.
Отец взволнованно засуетился рядом с Настей. Спросил её что-то тихо, она наконец-то отвела от меня взгляд и ответила:
– Всё нормально! Просто вымоталась, неделя тяжёлая была, – потом тихо добавила. – Я, наверное, пойду.
Поднявшись, девушка направилась к выходу, отчего-то стараясь не смотреть в мою сторону. И это меня задело! Отцу дарит обаятельные улыбки, а на меня даже посмотреть не хочет! Когда Анастасия поравнялась со мной, я не удержался и спросил про возможное пополнение в семье.
Она резко остановилась, и мне показалось, что лицо Насти стало ещё бледней. Потом девушка посмотрела мне в глаза, и долго изучала их. Как будто пыталась найти в них какой-то ответ. Но ответила она спокойно, всё также не сводя с меня уставших глаз. В них по-прежнему плавал страх, но помимо этого там появилась ещё злость и боль.
– Нет, – полушёпотом сказала она.
Потом приподняла подбородок и гордо прошла мимо. Правда, она ещё что-то добавила к своему ответу, но я не расслышал.
Дождавшись её ухода, я прошёл к столу и сел на её место, взглянул на отца. Он выглядел обескураженным.
– Ты чего? – спросил я.
– Никогда не видел её такой, – сказал он. – Всегда такая серьёзная, собранная, умеет держать всё под контролем, а тут… вот! – И махнул в сторону двери, за которой только что скрылась девушка.
– Отец, что тебя связывает с ней? – серьёзно спросил я.
– Работа, – ответил он.
– А если серьёзно? – повторил я вопрос, ничуть не веря, что их связывает только работа.
– А я серьёзно! Нас связывает только работа. – В голосе металл, во взгляде серьёзность. – Она мне как дочь, – уже мягче добавил он.
– Вот и я говорю, что она годится тебе в дочери, а ты с ней…
Отец нетерпеливо перебил меня:
– Ты не понимаешь, Матвей, она мне как дочь! Она стремится сделать то, к чему я готовил тебя! Она всего добивается сама! Я горжусь ею и в тоже время жалею, что она не моя дочь! – Помолчав немного, он продолжил: – Представь себе, сижу я в кабинете, а ко мне врывается мой подручный и заявляет, что у нас выкупили пятнадцать процентов акций, не сразу, а по частям, конечно. Ну, ничего не обычного в этом нет, так?
Я кивнул, соглашаясь. В этом, и правда нет ничего не обычного. Кто-то купил, кто-то продал.
– В документах всё чисто. Так как акции скупались у нескольких акционерах, а не у одного конкретного, сильно переживать не стали, – продолжил отец. – Но спустя время, не сразу, года через два, наверно, всё повторилось, скупили ещё тридцать процентов. И цену, скажу тебе по секрету, при покупке хорошо превысили. А когда я узнал, что всё скупил один и тот же человек… заволновался! Ведь неизвестно, для чего выкупили почти половину моего бизнеса. Да и кто? Я приказал узнать кто этот самоубийца. Ведь легко это могли сделать конкуренты через подставное лицо.
И какое же было моё удивление, когда мне на стол легло дело Анастасии. Она работала на меня пять лет. Представляешь? Пять лет! – удивление плескалось в его глазах. – Я вызвал её к себе. И был шокирован, когда в мой кабинет зашла она. Маленькая и хрупкая, но уверенная в себе. Она ничуть не испугалась моего грозного взгляда. А как стойко перенесла допрос, который я ей устроил. И чуть вздёрнув подбородок, заявила мне: