Изнутри загремела цепочка, затем он открыл дверь, опираясь на свою четырехногую трость. Подмышкой у него было зажато что-то, что она в первый момент приняла за его блестящий черный рукав.
— Что это? — спросила она.
— Самая уродская футболка в мире, — сообщил он целуя ее в щеку.
— Болларды будут разочарованы, — сказала она, заходя внутрь и закрывая за собой дверь. — Мне кажется они думают что я в этом сплю.
— Футболка настолько уродливая, что цифровые камеры немедленно забудут что они ее видели.
— Значит мы можем начать фотографироваться в ней?
— Не сейчас. — Он показал ей черный квадрат, в котором теперь она разглядела некий пластиковый конверт, края которого были заварены. — Мы можем испачкать его образцами наших ДНК.
— Нет спасибо. Мы не можем.
— Одного случайного волоса будет достаточно. С материалами, подобными этому следует обращаться крайне осторожно, особенно учитывая возможности судебно-медицинской экспертизы в наше время. Это одна из тех вещей, с которой не хотелось бы иметь дела ни при каких обстоятельствах. В действительности, таких материалов и правда очень мало. Нечто уникальное в своем роде.
— Пеп собирается одеться в это?
— Чтобы гарантированно уделать это своим каталонским ДНК. — Он ухмыльнулся. — Однако потом мы снова уберем это в сумку, запечатаем ее и сожжем. Никаких фотографий этого уродства. Нам это ни к чему.
— Если камеры не видят это, как мы можем это сфотографировать?
— Камеры это видят. Любые камеры видеонаблюдения могут это видеть, но затем они забудут что они это видели.
— Почему?
— Потому что их внутреннее устройство заставит их забыть и это, и того, кто будет в это одет. Они забудут фигуру, на которой одета эта уродская футболка. Забудут голову над футболкой и ноги под ней, руки, стопы, ладони. Увидев это, они вынуждены будут стереть это. Камера, обнаружив в области обзора эту штуку удалит ее с изображения. Если попробовать посмотреть запись, то ты увидишь картинку, при этом не обнаружится даже никакой задержки в отображении. К примеру мы хотим посмотреть запись от 7 июня, с камеры номер 53, мы увидим запись, и в момент, когда нам эту запись будут показывать футболка, и тот, кто в нее одет, будет с изображений убран. Это свойство внутреннего устройства камеры. Джентльменское соглашение.
— Они что правда так и делают?
— Чтобы ответить на твой вопрос, сначала придется пережить очень невнятную дискуссию на тему что же в данном случае подразумевается под словом «они». Мне кажется что буквально невозможно определенно сказать кто это делает. Достаточно просто знать что это происходит. Все это невидимо и неосязаемо, но оно хорошо работает. За счет вот такой вот культуры в отношении видеонаблюдения мы сейчас на несколько шагов впереди. Хотя здесь конечно же не Дубай. Я до сих пор получаю по почте фрагменты моего шоссейного выступления. Это так сказать негативный момент обладания друзьями, которые помешаны на компьютерах. Хотя я с удовольствием поставил бы пару долларов на то, что ни один из этих моих друзей не знает об уродливой футболке. Это чертовски таинственная штука. Настолько таинственная, насколько это вообще возможно. Это большая удача что нам довелось узнать это. После того, как все закончится, в не зависимости от результата, ты по прежнему ничего не будешь знать об уродливой футболке.
— Ты действительно хочешь чтобы я увидела это.
— Ты хочешь. Я тоже хочу, очень сильно. Где ты была?
— Я была в магазине, который был первым в цепочке моих поисков. Эти люди были первыми, кого я спросила о Хаундс. — Она положила подарок дизайнера на кресло, сняла куртку и села рядом с ним, обняв его плечи. — Я встретила ее. Создателя.
— Она здесь?
— Уехала только что.
— БигЭнд не разглядел что тут происходит прямо у него под носом?
— Мне кажется некий элемент скрытности был просто в том, что все происходит на виду, и я уверена что она этим наслаждается. Она единственная, из всех, кого я знаю, кто был в ситуации, похожей на мою. Она делала ту же самую работу для него, так что он в некотором роде для нее тоже проблема.
— Вы как-то связаны?
— Я надеюсь что никогда не узнаю о нем столько, сколько известно ей. Я подозреваю что тот, кем она стала, она стала благодаря тому, что не захотела быть в одной лодке с ним.
— Достаточно извращенные и эпические мудаки, — произнес он, — иногда становятся объектами религиозных отношений. Этакие ангелы наоборот. Люди, которым они не нравятся занимаются такими вещами с достаточной чистотой и усердием. Тратят свои жизни на возжигание свечей. Я против такого.